— Мне очень неловко, Хар, но у меня возникла сложность. На вашем корабле нет отхожего места, а опорожняться как вы — мужчины, за борт, а не смогу.
— Я подумал об этом ещё на берегу. Когда ты по нужде отходила, — кивнул Хар, показывая, что всё понял, но проблемы не видит. — Если тебе срочно надо, оставь булку, пойдём, покажу, что я для тебя придумал. Потом доешь.
— Срочно надо, — Дара с жалостью посмотрела на надкусанную булочку, но всё же отложила её на своеобразную скатерть на полу, заменяющую им стол.
— Вон, видишь, ближе к корме у борта, ещё один брезент натянут, но маленький? — Хар вёл Дару за руку, а другой — указывал направление. — Это и будет для тебя отхожим местом, — Хар отодвинул брезентовый полог, под который можно войти лишь согнувшись. — Вот миска. Потом всё за борт выльешь. А вот ведро с водой. За бортом такой воды много, так что если надо будет миску ополоснуть или помыть — не стесняйся, вода есть. Только не вздумай сама воду в ведро набирать. Тяжело. Попроси меня, или любого из команды. Никто тебе не откажет, и не обидит. Не бойся, теперь ты — одна из нас.
Оставив девушку в одиночестве справляться со своими делами, Хар подошёл к братьям.
— Ну что, брат, удалось её разговорить? — Торд как всегда — сразу к делу.
— Удалось, — кивнул Хар, — вот только вам не понравится то, что я узнал.
— Что, она ненавидит варваров? — усмехнулся Бьёрн.
— Хуже, брат, — хмыкнул Хар на попытку Бьёрна состроить зверское выражение лица, изображая истинного варвара. — Она медведей боится. А мы везём её в клан скрытых беров.
— Да уж, повезло как утопленникам, — нахмурился Торд. — И зверей взаперти держать нельзя, и девчонку пугать не стоит. Ты же ей не рассказал — кто мы?
— Нет пока, — Хар вновь нахмурился, обдумывая задачку. — Сказал лишь, что мы — братья, и что бояться ей нечего. Она ведь не очень приветливая оттого, что обижали её в деревне…
К тому моменту, как сменились гребцы на вёслах, Торд и Бьёрн уже знали столько же, сколько и Хар, за исключением одной мелочи, которую он унюхал, но умолчал.
Братья ещё долго разговаривали, посматривая на Дару, вновь устроившуюся у борта и разглядывающую закат. Погода им благоволила, и если так пойдёт и дальше, то через четыре дня должен будет показаться их остров.
— Дара, — Хар постарался позвать негромко, но девушка всё равно вздрогнула, но скорее всё же от неожиданности. — Спать идём. Поздно уже. Будешь спать со мной. Холодно для тебя.
— Да я… — Дара замялась и поплотнее запахнула длинную жилетку на меху. Чем дальше они плыли, тем холоднее становилось.
— Не бойся, — Хар поддался мимолётному желанию и погладил Дару по голове. — Учуял уже, что сейчас тебе нельзя быть с мужчиной. Подождём. Но потом надо будет связь нашу закрепить. Иначе, если не помечу, что ты — моя, тебе прохода давать не будут. Не дрожи, здесь, на драккаре, все знают, что ты — моя. А вот как в клан вернёмся…
— Что значит — пометишь? — казалось ещё меньше стать уже невозможно, но Дара съёжилась, и ей это прекрасно удалось. Нахохлившаяся, испуганная птичка.
— В самом конце первой близости, мы ставим на плече, ближе к шее, метку — укус. Боли ты почти не почувствуешь. Не бойся. И заживёт она быстро, только шрам останется, но красивый. А ещё у тебя запах изменится, так что любой в клане будет чувствовать, что ты моя женщина, моя жена. Тогда никто к тебе приставать не посмеет.
