Танк, что называется, рыл копытами, вышвыривая назад из-под гусениц два могучих фонтана, состоящих из какой-то плохо проваренной, жидкой, темно-коричневой овсянки с обильным вкраплением иссиня-черных ягод гигантского, циклопического чернослива вперемешку с изжеванными динозавром покрышками мячей для игры в регби.
Вонь в воздухе висела такая, что листья ближайших берез чернели и скукоживались на глазах, люди, стоящие на значительном удалении, загораживали лица ладонями и рукавами, как на пожаре.
– Прыгай! Прыгай, Мирон! – закричали водителю из далекой толпы наблюдателей.
– Разбегайся и прыгай!
– Где разбежаться-то?! Снимите меня!
– Надо снять его!
– Вперед прыгай! Сам! Никто тебя не снимет!
– Не вздумай назад сигануть! – гаркнул зампотех в мегафон.
– Если он все-таки прыгнет назад… – заметил начальник медсанчасти, доверительно склонившись к уху зампотеха, – его придется пристрелить…
– За что? – удивился зампотех.
– За что – потом сообразим, – ответил главный полковой медик. – Ты, главное, стреляй не мешкая. Не сможем мы его с брони снять!
– Да я сниму, ты что?! – решительно кивнул зампотех. – С трех выстрелов сниму. Из пистолета. Спорим на пиво?
Но в этот миг механик-водитель решился. Разбежавшись, насколько позволяла ситуация, он прыгнул вперед и, улетев метра на три, совершенно благополучно приземлился на не потревоженный никем и ничем дерн. Слой выдержал! Танкист остался цел, чист и невредим!
Толпа наблюдателей разразилась одобрительными возгласами, свистом и овациями.
* * *
Вертолет МЧС, вызванный Боковым, командиром полка, шел над лесом, вдоль трассы, слегка в стороне от нее.
Танк, материальную ценность, надо было спасать.
Этот внезапно образовавшийся рейс оказался очень полезен и Коптину, который сумел, договорившись с краевым начальством МЧС, «пристегнуть» вылет вертушки к своим целям.
Нужно было найти Астахова, а затем и Аверьянова. Дело должно было быть сделано, путь пройден до конца, а педаль вжата до коврика – Коптин свято соблюдал этот принцип и на службе, и в приватных делах.
Коптин повернулся к летчику:
– В морской форме, у трассы, должен стоять капитан первого ранга. – Он помолчал. – Все поломал, козлина штабная. И ведь что главное: всю жизнь, блин, из Управления кадрами носа он не высовывал. Но больше всех все знает. И спеси – полный пузырь!
– Ну, кадровик, а как же! Штабные крысы все знают лучше всех.
– А ты представь: ему с человеком договориться надо было, в непринужденной обстановке. Привлечь к интересному делу, к какому – неважно, но к хорошей, умной, я бы даже сказал приключенческой, работе, с потрясающими командировками, опасными, но прекрасными, разнообразными… А он за полчаса ухитрился до того договориться, что этот капитан, с которым он договаривался, из машины его высадил посреди шоссе и уехал! И вот такого козла мне Бог послал! – подытожил свое горестное повествование Коптин.
– Известное дело, – кивнул летчик. – Когда отделаться от дурака хотят, а придраться формально не к чему… Ну, что тогда делать? Кыш его от себя! А куда? Естественно, вверх, с повышением по службе.
– Точно! Потому-то наша макушка – без слез не взглянешь. Из обычной жизни, из реальных дел выдавливали остолопов, идиотов, говнюков и неумех вверх и довыдавливались до того, что наверху одни отбросы сгруппировались – как на подбор! Высшее руководство!
– Вы поосторожнее, товарищ полковник, все же переговоры в кабине пишутся…
