— Я сегодня олень! — едва сдерживая смех, пояснила я Калинину.
— А можно, я тоже побуду оленем? – И, не дожидаясь моего ответа, Калинин оттеснил меня от саней и резко повернул к пешеходному переходу.
— Догоняйте, Вера! Иначе весь глинтвейн выпьют без нас! — обернувшись, лукаво улыбнулся он.
— Догоняй, мама! Мы едем на ярмарку! — подхватил идею Ярик. — Хо-хо-хо! Я Дед Мороз! Я везу подарки! У меня целых два оленя!
На светофоре зажёгся зеленый свет, и я заторопилась вслед за Калининым, который уверенно катил сани вперед.
11. Глава 11. Вера
У елки раскинулись сверкающие гирляндами палатки с елочными сувенирами, украшениями и угощением. Удивительно – работали даже карусели!
Пока Ярик носился по заснеженному лабиринту, Калинин успел купить два стаканчика пахнущего терпкими специями глинтвейна и большого имбирного человечка на палочке.
— Ого! Какой он огромный, мама! — Ярик с восторгом рассматривал угощение. — Я хочу откусить ему голову, но она не поместится мне в рот!
— Если хорошо постараться, поместится, — подмигнул ему Калинин.
— А сказать Максиму Викторовичу спасибо? — Я строго посмотрела на сына.
— Спасибо! — исправился он, откусил кусок головы у человечка и снова убежал в сверкающий разноцветными огнями лабиринт.
— У вас чудесный ребенок, — проводил его взглядом Калинин.
Я грустно улыбнулась.
— Да, он замечательный мальчик. Только все время спрашивает, отчего Дед Мороз не может вернуть ему папу, а я… я никак не наберусь мужества, чтобы сказать правду.
Босс усмехнулся.
— Знаете, иногда горькая правда все же лучше, чем неопределенность.
— Наверное, вы правы, но это так трудно… Что я ему скажу? Что есть такое место, откуда не возвращаются?
— Да! Так будет честнее всего. Иначе ваш мальчик так и будет хранить в сердце надежду на то, чего на самом деле никогда не произойдет.
Калинин поднялся на декоративный деревянный мостик, с которого хорошо просматривался лабиринт, и протянул мне руку.
— Идите сюда, Вера! Отсюда хорошо видно Ярика!
Его рука была теплой и твердой, слишком теплой и соблазнительно твердой… Есть такие мужчины, от которых исходит приятное обаяние, против которого невозможно устоять. Калинин был из таких.
И блеск в его серых глазах отчего-то завораживал, заставляя сердце стучать сильнее.
Я поднялась на мостик, и мы оказались слишком близко друг к другу. Он все держал мою руку в своей, и от этого под кожей разливался огонь. Один миг, вдох в унисон, встреча взглядов, будоражащий аромат его духов – и он осторожно привлек меня к себе. И мир преобразился: засыпанный снегом вечерний парк, красивый мостик, горячий глинтвейн, его теплая рука – все смешалось в один терпкий коктейль, и я уже не могла ничего изменить. Все, чего мне хотелось – чтобы он не выпускал мою руку.
Тепло его ладони жгло мои замерзшие пальцы, взгляд серых глаз скользил по моим губам, а я стояла и даже не пыталась освободиться. Вся моя женская сущность остро реагировала на его осторожные прикосновения.
— У вас потрясающе красивые глаза, Вера, — с трудом оторвав взгляд от моих губ, хрипло признался Калинин. Теплые пальцы коснулись моей щеки.
— Мам, я вас вижу! — вынырнул из лабиринта Ярик.
Вздрогнув, я расплескала остатки глинтвейна по руке.
Калинин усмехнулся и достал из внутреннего кармана пальто бумажные платочки в упаковке.
— Кажется, становится прохладно. Ярику пора домой, — оттирая от рук липкий глинтвейн, смущенно сказала я.
