Ваше Сиятельство 14 (+ иллюстрации) - страница 30

– Вас и вашу цирковую труппу зря пускают во дворец! Вы просто шуты! – едко высказалась дама в бледно-голубом парике и длинном до пят платье.

– Боги, это кто сейчас рассуждает о приличиях?! Уж не тот ли самый человек, который пачкал руки преступными связями с князем Козельским? – усмехнулся я, шагнув ему на встречу и кожей чувствуя, как злится Элизабет из-за слов князя, еще больше из-за той язвы в голубом парике.

– Желаете цирковой фокус, князь? – прикрыл глаза и вытянул вперед руки. Тут же почувствовал, как все замерли: некоторые в предвкушении чего-то неожиданного; некоторые в страхе. Еще бы, обо мне по Москве ходило много жутких и лживых историй!

– Пророчествую! Ибо дали мне такую силу вечные боги! – произнес я, хитро приоткрыв один глаз. – Не позднее этой осени, вы, князь, лишитесь места главы Всеимперского Совета! Выдворят вас с позором! Вскроются ваши бессовестные делишки! И со всей высоты прежнего положения приземлитесь больно на задницу! Позорное будущее ожидает вас! Все лицемеры, которые боготворят сейчас вас, от вас отвернутся!

Едва я это сказал, как красная физиономия Молчанова стала бледно-желтой, он заохал, хватаясь за сердце и в самом деле – надо же чудеса какие! – приземлился на задницу перед своей свитой. Причем смачно так, что показалось, под его немалым весом дрогнул пол. По залу прокатились испуганные возгласы. Элизабет звонко расхохоталась. Я же… Я испытал немалое удивление. Ведь не предпринимал против князя ровно никаких действий помимо шутливого пророчества, бывшего на самом деле лишь моими логическими выводами из того, как шло следствие по делам Козельского! Лишь через несколько секунд я догадался: Бабский! Конечно, Бабский! От него пошла никому незаметная ментальная атака!

– Ах! А-ах! – раздался испуганный женский возглас.

Повернув голову, я увидел ту самую даму в бледно-голубом парике. Еще миг, она стояла с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами, затем метнулась в коридор юго-западный. Что ее заставило это сделать, можно было лишь догадываться. Зато я точно знал, кто ее заставил. Нет, Бабский как менталист без сомнений слабее Бондаревой, но он тоже хорош. Очень хорош! И я мог бы развить в нем эти таланты, поднять на уровень Натальи Петровны, даже сделать посильнее ее.

Мысль, о том, что мне предстоит встретиться с Наташей уже завтра стала для меня одновременно приятной и тревожной. Я подмигнул поручику как бы в знак благодарности за его шалости и направился к выходу из дворца. В след мне кто-то крикнул:

– Нападение на самого князя! Обязательно будет жалоба! За все ответите!

Идиоты? Какое нападение? Почти такая же глупая ситуация недавно получилась с архимагом Рыковым при свите его ряженых чудотворцев. Молчанова я его пальцем не трогал! Прежний Елецкий во мне был до предела возмущен. Если бы я дал ему волю, он бы сейчас развернулся и снес всех разом широкой волной кинетики. Я же лишь посмеивался. Ведь вышло все забавно. Пусть побесятся, а у меня нет ни времени, ни желания, чтобы вступать в выяснение отношений с этой придворной пеной. Она будет смыта, когда Денис Филофеевич вступит в права императора и у него появится время, чтобы навести надлежащие порядки и освободить свое окружение от пустых и вредных людей.

Домой я попал к восьми вечера. Элизабет снова вызывалась приготовить ужин – ей это начинало нравиться. Не знаю даже что больше: то ли сам процесс, кулинарное творчество, то ли мои похвалы и удовольствие, которое я испытывал от еды, приготовленной ей. Не могу сказать, что это было вкуснее, чем блюда от нашего повара или даже сделанное руками Ксении, но мне было очень приятно, когда готовила Стрельцова и когда она сама подавала на стол. Таилось в этом что-то такое особо душевное, сближающее тебя с любящим человеком на том тонком уровне, который за гранью слов и всяких приятных для слуха заверений.