Опустившись на землю, я ответил им широкой волной кинетики. Бить пришлось дважды: направо и налево. Снося всех подряд и обычных людей – их стояло там чуть больше десятка, которые были в прислуге - и приближенных Геры. Кинетика вряд ли убила кого-то из них, но, возможно, многих покалечила – летели они, кувыркаясь под золоченые колонны портика, отбросив факела, издавая крики страха и боли. С двумя магами, атаковавшими слева, я разобрался жестче – пробил их акцентированным кинетическим ударом. Атаковать других не успел – почувствовал приближение Феба. Я не удивлен, что он оказался здесь, видимо Гера вовсе похитила его сердце. И куда же смотрит Перун?!
Прикрываясь «Лепестками Виолы», я активировал в правую руку «Сфера Дьянко». Время на это было с лихвой: купол «Туам латс флум» накрывал дворец, и мои противники двигались до смешного медленно. Аполлон, медленно переставляя ноги, появился из портала дворца в сопровождении четырех минотавров, вооруженных огромными секирами. Эти существа бесспорно сильны в бою и силой почти равны их прародителю – сыну Пасифаи, кстати, моему тезке. Их жуткие секиры способны с одного взмаха валить вековые дубы и сносить десяток гоплитов, но что они могут сделать Астерию, который сейчас бесплотен?
Я перебросил «Сфера Дьянко» в левую руку – она развернулась со змеиным шипением. Сделал это на несколько мгновений раньше, чем по мне устремились ревущие потоки плазмы. Самый мощный удар нанес, конечно, Феб. Защитная сфера вокруг меня стала багровой, трясущейся от обрушившейся на нее силы. Даже на тонком плане я чувствовал испепеляющий жар и ярость брата Артемиды. Без защитной сферы, он бы не сжег меня, но доставил бы очень неприятные ощущения и нанес серьезный урон, такой, что я вряд ли смог бы ему ответить достаточно быстро. Но сейчас все их атаки были тщетны, и пока враги упражнялись в попытках меня достать, я активировал в свободную руку «Ликосу». Да, вот такой неожиданный выбор в пылу боя. Их пылу, поскольку я был спокоен и лишь наблюдал как они безуспешно сжигают свой энергетический потенциал.
Как только удары по мне прервались, я свернул защитную сферу и быстрым пасом правой ладони, метнул «Ликосу» в Аполлона. Серебристо-серый комок развернулся в прочную паучью сеть. Она тут же оплела Феба и начала разрастаться, прорастая новыми и новыми нитями, порвать которые пока не удавалось никому. Я вывел Аполлона из этой игры, вызвав удивление и даже шок приспешников Геры, что были перед ступенями дворца. Двое минотавров бросились к богу, пытаясь ему помочь с паутиной, не понимая, насколько это глупо – она начала оплетать их тоже. Двое других, вскинув секиры бросились ко мне.
Не переходя в состояние невидимости, я воспарил над землей. Секиры полубыков не пугали меня, но они бы помешали разбираться с теми, кто атаковал меня магией. В воздухе засвистели стрелы, мне они не могли причинить вреда, хотя и отвлекали. Я чувствовал, как они проходили через мое призрачное тело, это несколько неприятно и раздражает. Внизу прислужники Геры, снесенные несколько минут назад кинетической волной, приходили в себя: кто-то вставал на ноги, хватая выроненный факел, кто-то со стонами отползал в сторону, подальше от дворцового портика. Между тем действие «Туам латс флум» сходило на нет, время возвращалось к привычному ходу.
С опасными магами я не стал церемониться: пока они готовились к новой атаке, разведя руки и собирая энергию в сгустки, я просто накрыл их «Ледяной Волной». Возможно, многих она убила, кого-то просто основательно проморозила. Та же участь постигла всех четверых минотавров. И Аполлон пострадал. Когда я опустился перед ним, обретая больше плотности, брат Артемиды находился в весьма жалком виде: густо оплетенный паутиной, обездвиженный, покрытый инеем. Он подрагивал то ли от злости, то ли от холода, явно пробравшего его до костей.
