- Никуда я не поеду! Немедленно покиньте эрмик! – сердито процедил он, не отрывая затылок от ствола пистолета. – Вы не понимаете, с кем я служу. Я под самим Козельским!
- Очень даже понимаем. То есть, добровольно служить империи не желаете? Да? – уточнил я, доставая наручники.
- С вами разберутся уже сегодня, - проговорил он сквозь зубы.
- Сань, представляешь, он не хочет! - сказал я, нажимая на рычажок соседнего кресла.
- Ой, как жаль! Как жаль! – заохал Растопин и решительно опустил спинку кресла извозчика, повалив Рубича. Я же без долгой возни защелкнул браслеты на его запястьях. Когда Саша с немалым трудом втянул его на задний диван, я сел за руль и включил прокачку генератора, тихо зашипел котел. Если откровенно, эрмики – не сильная сторона графа Елецкого. Он прежний, до того как в этом теле появился Астерий, за рулем ездил крайне мало, потому как вместе с отцом посвятил себя виманам. А вот я нынешний… конечно это мое упущение. Давно надо было обзавестись эрмимобилем, а не полагаться на милость моих дам.
Машину я тронул рывком, так что Саша едва не въехал лбом в мою спину и тут же всполошился:
- Ваше сиятельство, может лучше я поведу? Вы того, не накручивайте сразу, держите генерацию в зеленой зоне.
- Понял. Давно не ездил, - отозвался я, поглядывая на жирную черную стрелку. «Рысак» постепенно набирал ход, а я пытался почувствовать управление, и перед перекрестком меня осенила довольно веселая мысль, что я могу не вписаться в поворот. Но вписался, хотя немного поехал по встречной полосе, потом дал неуместный зигзаг. В зеркало я видел, что невозмутимый в бою Саша Растопин немного растерян или даже испуган.
- Может все-таки я? – спросил он.
Хозяин «Рысака» задергался и замычал через пластырь, который закрывал его рот. Видимо слишком распереживался за свой тарантас.
- Вот же, Антон, сука! Говорил ему, просил по-хорошему: послужи империи, отвези в Шалаши, - рассмеялся я, еще больше ускоряя бег машины. Теперь уже генератор свистел на высоких оборотах и клапан часто стравливал пар.
Благо дорога до Шалашей была почти пуста, и я мог вволю поизмываться над эрмимобилем, приноравливаюсь к навыкам вождения в этом мире. За поворотом на Цементную, я решил: эрмик я тоже хочу. Однозначно! И куплю в ближайшее время - на банковском счете набежало более чем достаточно. Когда я свернул в проулок к Шалашам, машину затрясло, «Рысак» запрыгал на кочках и колдобинах.
- Александр Петрович! – раздался позади меня несогласный возглас Растопина.
А Рубич прямо-таки завыл – нечасто увидишь человека, так дорожащего свои транспортом. Другой на его месте должен думать, не об эрмике, а о собственной шкуре. Ведь не знает же он, что с ним будет.
Мы подъехали к старому ангару, где нас дожидались еще двое людей Торопова. Я резко затормозил, поднимая клубы пыли и душного пара – как мальчишке хотелось подурачиться. Нет, это не демонстрация собственной крутизны, а обычное любопытство, мол, а что если так…
- Выходи, предатель Родины, - распорядился я, имея в виду охранника Козельского.
Открыл двери и вылез, прихватив пакет, который вез из дома. Ребята Торопова уже знакомые со мной, приветствовали, мы пожали друг другу руки.
Я подошел к Рубичу и отодрал пластырь от его рта.
- Теперь слушай меня, - обратился я охраннику, - если ты, сука, сейчас не будешь делать то, что я говорю, то я сяду в твоего «Рысака» и погоню по колдобинам, а потом врежусь в вон в ту бетонную стену. За меня волнуйся, врежусь аккуратно – сам не пострадаю. Ясно?
