Снова зазвучали пистолетные выстрелы. На блестящем корпусе синей «Елены» появились вмятины и дырки.
- Что здесь происходит?! – крикнул я голосом рассерженного Козельского.
Стрельба мигом прекратилась. Осаждавшие защитников «Эльзы» мигом повернулись ко мне и опустили оружие. Все, кроме штабс-капитана. Я догадался, что он сейчас станет проблемой. Раньше, чем штабс-капитан успел открыть рот и выразить сомнение, будто я не настоящий глава Ведомства Имперского Порядка, с моей руки сорвалось серебристое облачно. Метнулось к нему, на лету превращаясь в волну лютого холода. В воздухе заискрилась ледяная пыль. Штабс-капитан вмиг застыл, посинев лицом и покрывшись инеем. Пистолет выпал из его скрючившейся руки. Ледяная волна задела еще двоих, стоявших в нескольких шагах от него. Но их не пробрало так глубоко – они лишь испытали сильный холод, пронизывающий до костей. Обычно после такого выживают без проблем, хотя получают значительное переохлаждение. Гражданский тут же ретировался в сторону второго подъемника.
Полицейские, которые прятались за ящиками с коммуникационным оборудованием, оружие мигом опустили и вытянулись по стойке смирно. Они не понимали происходящее и, в своих умах допускали, что я - самый настоящий Козельский, а значит лучше от греха подальше не вступать со мной в противоречие, чтобы там не говорили иные важные чины. Я сразу свернул «Лепестки Виолы», чтобы внушать меньше подозрений. Хотя и так уже нарисовался – не сотрешь. Вряд ли кто из них верит, что Григорий Юрьевич силен в магии, да еще настолько, что превратил штабс-капитана покрытую инеем статую. Однако все эти противоречия пока не могли отодвинуть в сторону мысль: «А вдруг я все-таки настоящий глава Ведомства Имперского Порядка».
Старясь держать во внимании сразу всех, я направился к «Эльзе» быстрым шагом.
- Благодарю за службу, воины! – произнес я, подходя к полицейским, державшим оборону за «Еленой» и исполнявшим мой приказ. – Преставьтесь, - попросил я.
- Старший урядник Самойлов! – отозвался первый.
- Приказный Еремеев! – второй, бледненький, напуганный, щелкнул каблуками.
- Молодцы! В ближайшие дни ведомство ждут большие перемены, - сказал я, поравнявшись с ними. - А лично вас сегодня, возможно, ждут большие неприятности из-за непонимания, происходящего на верхах. Придется потерпеть. Не падайте духом ребята - эти неприятности временные. Вскоре все изменится, и вы будете отмечены за хорошую службу, - произнес я, запоминая их фамилии и звания, чтобы передать князю Ковалевскому.
Тем временем из арки второго подъемника выбежали вооруженные люди. Раздались крики, кто-то выстрелил в воздух, командуя:
- Стоять!
Вероятно, этот возглас был обращен ко мне. Не тратя больше ни секунды, я вошел в «Эльзу», мигом зарыл люк и разрешил автопилоту набор высоты.
- Сань, как там Козельский? – спросил я в говоритель, едва опустившись в пилотское кресло.
Растопин не знал, как ответить по говорителю, и тут же сбежал вниз красный, сияющий глазами так, что они казались ярче туэрлиновых кристаллов.
- Получилось, ваше сиятельство?! Да?! – вопросил он.
- А куда оно денется. Вон в пакете папочки, - я кивнул на диван. – Правда пришлось магией пошалить. Заодно левым боком поймать пистолетную пульку.
- Сильно поймали? Где здесь аптечка? - засуетился Растопин.
- Не знаю. Потом с аптечкой. Ты на вопрос по Козельскому не ответил, - щелчком тумблера отключил автоматику, чтобы скорее вывести виману как можно дальше от Белоглинной, минуя обычные потоки и уровни движения.
