- Нет. Просто в одной компании как-то за столом сидели. Он лет на пятнадцать меня старше, если не ошибаюсь. Тогда, помню, пытался затянуть нас в какую-то свою очередную схему. Но я тогда служить только начал, так что мне это было неинтересно. А потом частенько пересекались, но, опять же, в компаниях, - рассказывал Пётр, потягивая молоко. – А ты чего не взбрыкнёшь? При мне-то вон какая смелая и дерзкая, а при бате что? Бьёт?
- Нет. Он меня ни разу и пальцем не тронул. Только кричит. Очень часто. Я… - стыдливо опустила взгляд. Не самая приятная страница из моей биографии. – Я однажды убежала из дома, когда узнала, что папа уже приготовил мне место не в том универе, в который я хотела. Думала, уеду, поступлю, куда мечтала, и буду жить сама по себе. Многие же мои сверстники учатся, работают, живут в общагах… Я была уверена, что и у меня тоже получится. А потом, примерно через неделю, человек из папиной охраны нашёл меня и сказал, что папа с сердечным приступом в больнице. И мама тоже. Они ездили по нашим знакомым и родственникам, искали меня. Спорили, ругались. Папе стало плохо за рулём, и он вылетел на встречку. Мама попыталась вырулить, но в ту сторону, где она сидела, влетела другая машина. В общем, оба они тогда попали в больницу из-за меня.
- И после этого ты разрешила им посадить тебя на поводок, - понимающе кивал Пётр.
- Ну… да, - выдохнула я, грустно улыбнувшись. – Только с каждым месяцем поводок всё короче, а ремень на шее всё туже. Он мне с собой сюда даже одного карандаша не разрешил взять.
- Ясно, - вздохнул Пётр и поднял свой стакан с молоком. – Давай хоть бахнем за то, что с йогой у тебя всё получается. Или этой херней тоже заставляют заниматься?
- Это я сама. Успокаивает.
Наши стаканы стукнулись, и я отпила немного молока.
- Вкусно? – спросил Пётр.
- Да.
- Это ты сегодня надоила. Я попросил отлить нам в банку.
Чувство гордости приятно затопило грудную клетку. Хоть что-то полезное к сегодняшнему ужину сделала я.
Дальнейший ужин прошёл в относительной немногословности.
По Петру было заметно, что он вымотан сегодняшним днём и, похоже, загружен моим монологом. Много есть он не стал, закончив ужин синхронно со мной. Бок о бок мы прибрались на кухне, бросая друг другу короткие фразы, касаемо того, кто будет мыть скромное количество посуды (я), а кто уберет со стола и покормит собак (Пётр).
Пётр ушёл на улицу, проведать кроликов и куриц, и посмотреть у них количество воды и корма. А я, закончив с посудой, поднялась в свою комнату, где переоделась в шорты и майку, чтобы поспать.
Мой план с охмурением Петра и грязным харрасментом провалился почти сразу, а вот вещи, как для порно кастинга остались при мне. Спать в пеньюаре, едва прикрывающем грудь и задницу, я здесь точно не стану.
Нужно купить что-то простое и практичное, хотя бы на этот месяц. Пеньюар и дорогие платья лучше оставить до возвращения в город. Здесь в брендовых шмотках до курятника, конюшни или фермы мне ходить не хочется. Во-первых, жалко вещи; во-вторых, неудобно; в-третьих, глупо. Стразы, перья и кружево для уборки дерьма и дойки? Ну, уж нет.
Лёжа в кровати, я созерцала потолок с деревянными перекладинами. На улице ярко светила луна и, похоже, пробудила во мне лунатика. Немного подумав, я, всё же, села в постели, взяла свой рюкзак, стоящий на полу у тумбочки, и достала из него косметичку. Но косметичку не простую, а с двойным дном, где было припрятано немного денег, заработанных с картин.
