- Спасибо, Алёна, - улыбнулась я женщине и обратила внимание на то, как плавно отъехала дверца минивэна, и из машины вышел мужчина с мальчиком лет семи на руках, а за ним женщина, которая очень ловко разложила инвалидную коляску, в которую этого мальчика заботливо усадили.
Пётр и Алёна, не мешкая и не сговариваясь, подошли к минивэну и помогли выйти из него девочке, которой на вид было лет пятнадцать. Она очень плохо держалась на ногах и явно нуждалась в помощи, которую ей любезно оказал Пётр, придерживая за руки, пока Алёна о чем-то разговаривала и помогала выбраться из машины какой-то женщине. Очевидно, маме этой девочки.
А я стояла в стороне с пакетом принадлежностей для рисования и не знала, куда себя приткнуть и чем всем им можно помочь. И пусть они отлично справлялись сами, направляясь в сторону манежа, но я чувствовала себя неловко и лишней.
И снова я осталась стоять в стороне, пока родители детей и Пётр с Алёной помогали детям надеть необходимую для начала занятий защиту.
Девочка-подросток скромно улыбалась, принимая помощь взрослых. Тихо отвечала на поставленные вопросы. Мальчик показался мне очень активным, живым и позитивным. Было видно, что ему не терпелось поскорее начать урок, а ещё было понятно, что проблемы со здоровьем у него очень серьёзные. Возможно, ДЦП, но я мог ошибаться.
И глаза обоих ребят загорелись ещё ярче, когда к ним подвели лошадей – Ладу и Лексуса.
Стало понятно, что с Ладой занимается мальчик. Он так её обнял… Руки плохо слушались его, но он приложил максимум усилий, чтобы обнять любимицу. И в этот момент его широкая улыбка обезоружила. Он был по-настоящему счастлив.
Девочка-подросток, ведомая за руку Петром, первая зашла на манеж и звонко хохотнула, когда Лексус, как игривый шкодник, положил свою мордашку ей на плечо и тут же притянул для объятий.
- Привет, Лексус, - говорила ему нежно девочка и поглаживала по темной коже, прикрыв глаза. – Я скучала.
Отложив пакет, я наблюдала за тем, как начались занятия. Как с каждым ребенком занимались индивидуально, разведя их по разные стороны манежа, чтобы друг другу не мешать. У каждого ребенка был свой инструктор-реабилитолог, который не только умело управлял лошадью, удерживая её за поводья, но и помогал ребёнку правильно сидеть в седле. Интересно, что мальчика несколько раз садили в седло спиной вперёд, но он был рад любому контакту с лошадью, обнимая её каждую свободную от упражнений с инструкторами секунду.
И если мальчика сопровождали два инструктора и его отец, то девочку сопровождал только один инструктор, управляющий лошадью. Он говорил ей, как нужно сидеть, когда следует поменять положение, поднять руку или прижаться к Лексусу корпусом, а девочка старательно выполняла всё, что ей говорили.
Наверное, в этот момент внутри меня что-то перевернулось. Словно я поняла, где моё место. Нет, не здесь за забором, а там – с детьми. Я хочу им помогать, хочу тоже вселить им веру в то, что они всё могут и ничего невозможного нет.
Пётр и Алёна оказались по другую сторону манежа и тихо о чем-то разговаривали, даря друг другу лёгкие улыбки.
Вот ей он улыбается в минуту столько раз, сколько мне не улыбнулся за всё время нахождения здесь. А ведь я ничего плохого ему не сделала.
Внезапно рядом со мной раздался всхлип. Повернув голову, я увидела женщину, которая утирала нос и уголки заплаканных глаз белым платком с вышивкой. Она была худой и бледной, но в её глазах, в которых стояли слёзы, всё же был блеск.
