– Благодарю Вас! Погодка да, полный швах, – я ёжусь и кутаюсь поглубже в свой не такой уж и тёплый кардиган.
– У вас тут хорошие скоростные лифты, сможете быстро вернуться домой и согреться, – он опять улыбается мне, так же тепло, – а мне вот придётся изрядно помёрзнуть, прежде чем я доберусь до места назначения…
Значит, он не отсюда. И я вижу глазами души, что перед ним лежит в пространстве дальняя дорога и как он рад этому. И мне так муторно от невозможности попасть туда, в простор, что хочется ухватиться хотя бы за краешек встречи:
– Тогда позвольте предложить Вам чашку горячего чая? Он поможет согреться.
– Было бы чудесно, благодарю, но уже не получится с чувством, с толком, с расстановкой, – он делает брови слегка домиком, как делают щенки и дети, и мне опять становится тепло в груди, – А второпях не хочется… Позвольте, я напишу Вам в следующий раз, когда окажусь здесь?
– Конечно! – я подавляю разочарование. Кто знает, смогу ли я попасть сюда снова? Увидимся ли мы ещё хотя бы раз? Диктую ему свой номер. Он записывает его в устройство, похожее на телефон, но более квадратное, в защитном чехле из золотистого матового материала, похожего одновременно на резину и металл.
– И Вас зовут? – спрашивает он, и я понимаю, что не представилась.
– Яра.
– Ярослава? Какое интересное имя! Очень приятно. А меня Дем.
– От Академ? – с улыбкой спрашиваю я.
– Примерно, – он улыбается в ответ, – рассказал бы побольше, но мне пора!
Нам неловко, как вечно неловко людям, которые только познакомились, а уже прощаются, и не могут ни пожать руки, ни обняться, ни тем паче – поцеловаться! После краткой паузы он говорит:
– Благодарю Вас, Яра, надеюсь, до скорой встречи! Я напишу Вам!
– Я тоже надеюсь, – подыгрываю я, – Лёгкого Вам пути среди звёзд!
Он неуклюже поднимает ладонь перед собой, как делают мужчины на Мавзолее или в таких вот странных ситуациях. Пока он идёт по крыше прочь от меня, я замечаю, что он ставит ноги устойчиво, как моряки. Интересно, бывает ли в космосе качка?
Его небольшой белый глайдер стоит на дальнем краю крыши. Стекло тёмно-зелёное, похожее на воду. Он машет мне, стартует с места. Провожаю глайдер глазами: увидимся ли мы когда-нибудь и где-нибудь ещё раз? Но я улыбаюсь вслед.
Пока костры Вавилона взвихряются вкруг меня…
Когда кофе сбежал из турки, Яра поняла, что всё это время смотрела в одну точку, и мысли её были очень далеко.
– Ты хочешь увидеться с ним снова, – раздался внутренний голос. Она закрыла глаза, сжала переносицу пальцами. – А если бы всё было взаправду? И он позвал бы тебя с собой? Прыгнула к нему в глайдер не раздумывая? И не только в глайдер?
Она высоко подняла брови, поморгала глазами, чтобы прочистить взгляд. Боже правый, это же чистое безумие – встретить человека первый раз и быть готовой лететь с ним на край света. Из-за чего? Породистого лица, одной цитаты и трёх тёплых улыбок? Или этого невыносимого невероятного узнавания? Отзвука прошлых жизней?
– Предложил бы он тебе носить ему кофе в кабину звездолёта – и всё, «не жди меня, мама, хорошую дочку»? Ты вот настолько беспринципна, Яра? Вот так жадна до впечатлений? – внутренний критик никак не хотел униматься.
«Ну не с ним же! – мучительно защищалась она, – Не с ним! А просто к звёздам, к свободе, по которой я настолько соскучилась, что мне уже хочется выть в голос прямо с подоконника! Да я бы бейзджампнула прямо из окна, если б умела! Уж не то что улететь на симпатичном серебристом глайдере! С таким зелёным стеклом…»
