Но я не всегда это знала.
Когда-то я думала, что может быть по-другому. Лежала в общей комнате для всех сестёр и представляла, как он опустит пронзительный взор, и в его луче окажусь – я.
Каково это, думала я, оказаться в таком луче света? Должно быть, очень жарко. Или наоборот – как стоять раздетой на холодном ветру? Но я была готова ко всему. Даже пройти по кинжалам и отдать свои внутренности для гадания я была бы горда – если б он потом воскресил меня…
Элина, наша храмовая танцовщица, вся чёрные глаза и змеящиеся кудри, присела ко мне на постель и сказала, глядя на меня с невыносимым сочувствием:
– Он не про людей. Мы для него лишь пылинки в звёздном луче.
Я посмотрела на неё, смаргивая нежданно выбежавшие слёзы.
– Как красиво ты говоришь, сестра моя…
– Это и правда красиво, – Элина откинула назад смоляные вьющиеся волосы, и я залюбовалась ею, провела рукою по волосам, задержала прядку между пальцами. Она улыбнулась мне, погладила по щеке:
– Звёзды это невероятно красиво. Мы пришли оттуда и вернёмся туда. Но пока что мы здесь, пока мы живые, сестра, живи свою жизнь! Не жди, что его свет снизойдёт на тебя и соединится с твоим. Свети своим собственным светом…
Я села и обняла её, мы долго сидели вот так. Я была бесконечно несчастна – и невероятно счастлива. Несчастна потому, что знала: она права. А счастлива – что меня понимают – и что у меня есть сестра! И повторяла себе её слова снова и снова, в темноте ночи, в свете дня, в холоде храма: свети своим собственным светом…
Но наставало время, когда чаша должна была быть у него – и я не могла не пойти. Не могла не увидеть, как эти красивые руки исчезнут под поверхностью ртути, появятся вновь и начнут сотворять нечто из ничего. А мне нужно будет уйти, потому что нельзя смертным видеть весь ритуал целиком. Только лишь малую часть.
Но желание видеть магию, уметь сотворять её, желание быть в потоках энергии вместе с ним – переживёт меня. Переживёт нас обоих…
Пока волны Вавилона взвихряются вкруг меня…
Какая же тут основа, где схема, недоумевала Яра, снова и снова перебирая в голове свои дрифты. Лес, крепость, камин, теперь храм. Ни логики, ни связи с реальной жизнью. Ни одной ниточки. Хотя – загадывала же она купель? Сетовала на одиночество? На запертость в четырёх стенах? В конце концов, разве не жаловалась себе, что Рус не видит её в упор, сколько бы они ни сидели дома бок о бок!
Мне нужно понять, как эта штука работает, повторяла она себе раз за разом, пока протирала плиту, отмывала чайник, заказывала продукты. Кто может сказать мне об этом? Она приходила на форумы снова и снова, пытаясь выяснить, что же видят другие люди, и как это стыкуется с тем, что они хотят. Но большинство не задавалось простым вопросом: почему я вижу это, и как могу видеть другое?
Человек с ником Ёгарь иногда забрасывал в форум то, что не говорил больше никто, и в конце концов она просто открыла его профиль и стала читать всё подряд, не вникая, где он отвечал и кому.
«Очки Вавилона учатся прямо на нас – стимулировать зоны мозга в нужном порядке, а через них – зоны тела»
Она невольно втянула воздух ртом. Если у них так невероятно хорошо получилось с камином, что же может случиться дальше? Она никогда не была зависима от секса или еды, даже наоборот: стоило ей заподозрить в себе зависимость, она всегда старалась избавиться от неё так стремительно, как только возможно! Если она и зависела от чего-то, так только от своей независимости…
