и
опрокинут, но
не разбит, как говорится в статье г. А. О. Смять, опрокинуть неприятеля не значит разбить его. Много трудов и потерь стоило бы нашим двум с половиною дивизионам кавалерии, с двумя конными орудиями, разбить почти семитысячную толпу неприятеля. И не только разбить, но, без сторонней помощи, и преследовать ее на значительное пространство было бы слишком трудно, если не невозможно и даже опасно. Каждый из читавших описание ачхоевского дела, тем более очевидцы его, не могут сказать, чтобы дело это было немолодецкое. Но кому в особенности принадлежит честь его молодецкого окончания? Конечно, кавалерии с ее конными орудиями: драгунам, казакам и артиллеристам. Они с размаху опрокинули неприятеля и разрушили надежду его на соединение с жителями аулов Кази-Юрт и Ачхоем, которые хотя и считались мирными, но, при первой нашей оплошности, готовы были принять сторону Шамиля и напасть на нас. Что же делалось в неприятельских скопищах после отражения их нашею кавалериею? Господин А. О. говорит: «Горцы, объятые паническим страхом от атаки нашей кавалерии, стрелою мчались назад к лесу». Нет, этого не было. Неприятель, опрокинутый дружною атакой нашей кавалерии, не прекращал, отступая, перестрелки и не мчался к лесу, тем более, что его никто не преследовал. Он только был отброшен с места рукопашной схватки на небольшое расстояние, но не был преследуем «до прилежащего большого леса», как говорится в статьях гг. А. О. и Маркозова, ибо лес от места схватки отстоял слишком на полверсты. Напротив того, в главных массах неприятеля, после его отражения, действительно были заметны суета, скачка джигитов со значками из одной толпы в другую и обратно. Толпы, сначала разделенные на две части, то соединялись в одну общую массу, то снова раздроблялись. Можно утвердительно сказать, что неприятель не только не думал отступать, но приготовлял новую атаку на нашу кавалерию, желая, во чтобы ни стало, сбить ее и достигнуть своей цели, т. е. вступить в вышеупомянутые аулы, и затем следовать дальше. Он мог рассчитывать на это с вероятностью. Два наших конных орудия и два с половиною дивизиона кавалерии хотя и дали ему себя знать и сказали ему, чтобы он в другой раз не ходил туда, куда его не звали, но, не видя перед собой ничего, кроме отважной горсти конницы и неподалеку от нее вагенбург, чеченцы, при своем огромном численном перевесе, имели полное право надеяться на успех новой атаки. Сам имам Чечни был тут же неподалеку, в лесу, с особою партией лучших наездников и, следя за действием своих партий, конечно, поддерживал дух наибов. Но вскоре обстоятельства ачхоевского дела быстро изменились.
Покуда неприятель, что-то затевая, суетился, начальник колонны, полковник Алтухов, лишь только увидел, что наша кавалерия отбросила чеченцев и что между ними заметна суетливость, немедленно приказал направить из вагенбурга, в правый фланг неприятелю, пешую артиллерию с должным прикрытием. Четыре батарейные орудия кавказской гренадерской бригады, под командою капитана артиллерии Григорьева, с прикрытием из полутора батальона Виленского полка, быстро двинулись из вагенбурга и, заняв позицию с правого фланга неприятеля, открыли по нем, ничем не защищенному, убийственный и частый, поорудийно, огонь гранатами, картечью и ядрами. Выстрелы были чрезвычайно удачны. Снаряды, ложась в густые толпы чеченцев, в виду нашем, выхватывали свои жертвы, а других заставляли стремительно бросаться во все стороны в рассыпную. Только в этот момент неприятель, поражаемый неожиданным жестоким огнем артиллерии, пришел в явное смятение и, стараясь унести трупы своих убитых и сам избегнуть смерти, начал ускорять бег своих коней нагайкою. Только в этот момент чеченцы показали тыл и искали спасения в лесу от преследования не драгунов, а гранат, ядер и картечи, и в скором времени скрылись из наших глаз. Дело было подлинно молодецкое по отваге, распорядительности и быстрому его исходу. Менее нежели через два с половиной часа из громадных партий чеченцев ни одного джигита не осталось на поляне. Итак, об ачхоевском деле можно без дальних рассуждений сказать: драгуны, казаки и конные орудия, в начале дела, жестоко ошеломили, смяли и опрокинули неприятеля под конец, распорядительностью полковника Алтухова, пешая артиллерия капитана Григорьева доконала и рассеяла скопище чеченцев. Капитан Маркозов хотя и неопределительно, но говорит то же самое, и в этом случае вполне справедлив.
