Вайнахи. Экспедиция в прошлое. XVI – XIX век - страница 57

Партии Шамиля, после такой страшной передряги, заданной им в особенности пешею артиллерией, дойдя обратно до реки Натхоя, не могли дальше следовать и в лесу сделали ночлег, в довольно близком расстоянии от нашей позиции. На другой день, избрав другой путь, чеченцы двинулись в общество галашевцев. Но мы все-таки не теряли Шамиля из вида и, тотчас снявшись с позиции, прибыли в укрепление Авгусали, откуда следили за каждым его движением до тех пор, покуда он не попался в ловушку полковника (ныне генерал-майора) Мищенко, под Назраном. Вступая в бой с чеченцами 9-го июня, мы сомневались в победе над силами, далеко превосходившими нас числительностью; но, видя смелое и решительное начало дела полковника Алтухова, старого и бывалого кавказца, мы стали самоувереннее и совершенно успокоились тогда, когда вспомнили, что распоряжения генерала Евдокимова, хранившаяся всегда в тайне и передававшиеся тогда начальникам колонн не хуже как по телеграфу, наверно не были в бездействии. Если бы неприятелю удалось прорваться в аулы Кази-Юрт и Ачхой, если бы жители этих аулов, соединившись с чеченцами, приняли нас в перекрестный огонь, то мы, при восьми орудиях, с двумя батальонами пехоты и тремя дивизионами кавалерии, составя из обоза каре, могли бы отважно отбиваться до прибытия помощи. В своих предположениях мы не ошиблись. Когда уже оканчивалось ачхоевское дело и последние части партий неприятеля скрылись в лесу, показались, по следам нашим, по дороге от реки Натхоя, столбы пыли: это была колонна пехоты и кавалерии, спешивая, под командою полковника Белика, к нам на выручку. Но полковник Белик, увидев неприятеля бегущим, вернулся на свою позицию. После этого, часов в десять вечера, к нам на позицию прибыл, с казаками, с Сунженской линии, командующий бригадою сунженских казаков, полковник (ныне генерал-майор) Iедлинский. Поздравив нас с победой, он ночью тоже возвратился на линию. Следовательно, как бы ни пришлось нам жарко от неприятеля, но, имея вокруг себя значительные наши отряды, мы всегда могли рассчитывать на скорую и верную помощь. В эти дни преследования Шамиля генералом Евдокимовым, по всем направлениям к обществу назрановцев, были расставлены, близко друг от друга, самые бдительные наблюдательные колонны. Так, снимаясь с своей позиции и пройдя в какую-нибудь сторону несколько верст, мы вдруг находили бивуак с ясными следами, что с него только что снялся отряд, и сами располагались на этом же месте. Куда же девался прежний отряд? Вероятно, он сменил другую колонну, а та третью, и т. д. Таким образом, движение колонн совершалось по позициям непрерывно, соображаясь с направлением партий Шамиля. – — – - Обращаюсь к делу акиюртовскому, бывшему 30-го июля.

Капитан Маркозов поставляет на вид, что переход их отряда более 80 верст*, совершенный менее чем в сутки, больше принес им чести, чем самое дело в Акиюртовском ущельи. Не предполагает ли г. Маркозов только то дело молодецким, где рубят неприятеля казаки и милиционеры, без драгунов, и громят артиллерия и пехота, дело немолодецкое, как, например, акиюртовское? Вполне убежден, что г. Марзоков отозвался бы иначе об Акиюртовском деле, если бы, по пути следования взад и вперед на пространстве, по которому происходило преследование неприятеля, все 370 трупов, показанные г. А. О. и другими, лежали рядом. Не насчитав и 15 трупов, г. Маркозов сомневается в истине цифр, приводимых г. А. О. По всей вероятности, г. А. О. основал свое показание на донесениях главных начальников, ибо невозможно допу, чтобы цифра убитых была выставлена им наобум. Если в акиюртовском деле, почти при постоянном отступлении неприятеля, только одних наших убитых было 16 человек, то в рукопашных схватках это дело было для неприятеля чуть ли не гораздо жарче дела при Ачхое, где убито наших только три человека. Под Акиюртом Шамиль потерпел такое поражение, что даже палатка его досталась в руки победителей, и, не нарушая законов правды, никак нельзя сказать, чтобы восьмидесятиверстный переход мог быть знаменательнее акиюртовского дела, в котором разбитие неприятеля наголову, действиями главного отряда генерала Евдокимова, по занятии им почти недоступных шатоевских равнин, имело блистательные результаты. Шамиль, потерпевший поражение под крепостью Назраном, прибыв в отряд сына своего Кази-Магомы, который защищал шатоевские равнины, чувствовал уже себя не в силах держаться против нас, а потому тотчас же отступил на семь верст во внутрь ущелий. Этим он дал возможность графу Евдокимову овладеть, без особенных усилий, всем пространством шатоевских равнин и привлечь к покорности все прилежащие к ним общества чеченцев на протяжении до 40 верст по всем направлениям. Будь Шамилю удача около Назрана, Бог знает, что случилось бы в Аргунском ущельи, на равнинах Шатоя. В подтверждение моих слов о значении акиюртовского дела, ссылаюсь на свидетельство генерал-майора Алтухова, бывшего тогда начальником колонны. Генерал объяснил мне следующее: урон неприятеля под Акиюртом был очень значителен и нанесен ему линейными казаками и милиционерами; драгуны же в этом деле участвовали мало и один эскадрон их, перед вступлением в бой, был на водопое. Быть может, все эти обстоятельства не были известны г. Маркозову; в таком случае ошибочное мнение его хотя и извинительно, но оно не поколеблет доверия к статье г. А. О. в тех, которые дорожат историческою истиною.