Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК - страница 17

Хлеб (фунт, 409 г): 19-22 руб.

Мука ржаная (пуд, около 16 кг): 640-680 руб.

Масло сливочное (пуд, около 16 кг): 420-450 руб.

Мясо (пуд, около 16 кг): 40-50 руб.

Картофель (пуд, около 16 кг): 80 руб.

Товары:

Дрова (кубометр): 1000 руб.

Зарплаты у рабочих доходили до девятьсот рублей. В среднем зарплаты у людей – четыреста-шестьсот рублей в месяц.

Дождавшись вызванного часовым местного чекиста, который отвечал за погрузку и отправку хлебного эшелона, я смог договориться о получении разрешения занять места в теплушке с охраной, отвечающей за безопасность состава. Бегло просмотрев наши бумаги, при этом не читая их а останавливая свое внимание на печатях, рязанский коллега вернул их нам, из чего я сделал вывод – товарищ неграмотный, зато тот был в новые офицерские шерстяные шаровары, подшитые кожей в тех местах, где зад и ноги соприкасались с седлом и английский френч. – Хорошо, товарищи! Моя фамилия Сидоров. Часам к семи вечера подходите к эшелону, я отдам приказ вас пропустить в вагон с охраною, только не опаздывайте – неизвестно когда отправление.

Товарищ Сидоров, посоветуйте – где в городе можно недорого и вкусно поесть? – Александр тоже видно проголодался, задав животрепещущий вопрос.

– Я бы вам посоветовал столовую напротив здания бывшей гостиницы Штейерта в центре Рязани на пересечении Астраханской и Почтовой улиц, в гостинице кстати находится наша ЧК, вас там покормят бесплатно как и всех сотрудников советской власти, извините, товарищи, но меня ждет работа – чекист кивнул на подводы, привезшие новый груз и убежал. Неожиданно я вспомнил историю – при предприятиях и учреждениях советской власти действительно стали открываться столовые с минимальными ценами на обед. К концу этого года только в Москве было открыто почти две тысячи столовых, где кормили в основном безработных и их детей.

– Ладно, братишка, предлагаю перекусить а потом кремль осмотреть, давай винтарь, я понесу, отдохни немного. – я забрал винторез и мы с братом двинули в город. Теплая солнечная погода так и располагала к прогулке. Однако мусор на улицах портил впечатление. Почему-то новая власть не смогла наладить работу дворников. При царской России с раннего утра начиналась уборка улиц и дворов, а после революции изредка виднелись пьяные морды в дворницких передниках, имитирующих трудовую деятельность.

При подходе к столовой нас обогнала колонна человек тридцать, конвоируемых сотрудниками рязанского батальона ЧК. Чекисты подгоняли прикладами винтовок бывших офицеров и, скорее всего дворян, среди которых были два попа. Трое беспризорников, чумазых и замотанных в старые непонятного происхождения тряпки, стали кидать в задержанных камни, выкрикивая обидные словечки, смоля цигарками и постоянно сплевывая сквозь зубы.

– Пошли вон, рванина! – я шуганул пацанов, с сочувствием проводив взглядом бедолаг, попавшим в жернова ЧК. Работа чекистов в эти годы сводилась к физическому уничтожению бывших правящих классов. Я знал, что совсем недалеко, в бывшем Казанском женском монастыре сейчас находился контрационный лагерь, в котором содержались и привлекались к различным работам так называемые заложники. Собранные со всей губернии "бывшие" были объявлены заложниками и время от времени расстреливались рязанскими чекистами в ответ на убийства и нападения на представителей советской власти.

– Андрюха, мы есть-то идем? У меня скоро живот к позвоночнику прирастет! – мой братец с нежностью погладил рукав своей кожанки – он еще как ребенок был без ума от обновки и едва сдерживал свои эмоции, другая его рука была на кобуре маузера.