Моя лекция была прервана выстрелами, раздававшимися со стороны Казанского монастыря. Я достал маузер, а брат взял винтовку в обе руки, повесив ее ремень на плечо, переглянувшись, мы побежали в сторону не прекращающейся стрельбы. Прямо на нас неслась на полном скаку бричка, запряженная гнедой лошадью, в бричке было двое, один из которых правил, а второй стрелял из обреза по преследующим красноармейцам. Я навел маузер на возницу и нажал курок, после выстрела тот слетел с облучка и его потащило за лошадью по брусчатке. Вторым выстрелом я попал в плечо второму бандиту и тот выронил винтарь, вскрикнув от боли. Лошадь остановилась, фыркая и прядая ушами и кося по сторонам ошалелыми глазами, подбежали запыхавшиеся преследователи.
Четверо, вооруженные винтовками, оказались охранниками лагеря, расположившегося в бывшем женском монастыре, как выяснилось из нашего недолгого общения, пока перевязывали оторванной от исподней рубашки полосой материи раненного – парочка на пролетке открыла огонь по часовым, конвоировавшим несколько заключенных к месту работ по разбору кирпича при сломе старых развалин. Убили часового и ранили одного из заключенных
– Суки! Красное быдло! – во время перевязки раны выживший неудачник не переставал ругать власть, пока один из охранников не выдержал и двинул ему в челюсть, после чего тот замолчал, сплюнув выбитый зуб.
Второй красноармеец, связав говорливому руки ремнем, нашел у себя в кармане сухарь и подошел к лошадке. Скормив ей лакомство, восхищенно похлопал по крепкой лошадиной шее – Замечательная кобыла! Если бы у нас с батей такая была, мы б не батрачили за еду. Красавица! Вы посмотрите какие у нее зубы! Лошадь с удовольствием приняла угощение, затем стала искать добавку, губами пытаясь прихватить мозолистую руку оторванного от земли мужика.
Еще двое бывших сельчан тоже стали осматривать кобылку, восторгаясь ее статями. Один из охранников сплюнул – У нас хоть тихо белее-менее, а вот в губернии беда – в прошлом году мужики своими нападениями на комиссаров и продотряды много крови у чекистов попили, и сейчас в Ряжском уезде появился крестьянский отряд Огольцова. Уроженец села Щурово Семёнов по прозвищу Огольцов отбирает у продотрядов собранный хлеб и раздает его назад крестьянам. Его отряд состоит из дезертиров и местных крестьян. Ничего не могут с ним поделать, как будто черт ему ворожит!
Через десять минут к нам подъехал черный авто с открытым верхом, доставившего четверых чекистов.
– Хорошо, что автомобиль наготове стоял, провозились немного – заводиться не хотел, сука! Начальник отдела по борьбе с контрреволюцией Ефимов – протянул руку высокий черноволосый мужик, одетый в кожанку и красные галифе. Сапоги у него были начищены до блеска и мне стало стыдно за нашу с братом покрытую пылью обувь. но зато от товарища Ефимова несло перегаром так, что я с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться в сторону.
– Сотрудники тамбовской ЧК, Андрей и мой брат Александр Сорокины. Следуем по приказа начальства в Москву. До вечернего поезда думали по городу пройтись, в Рязани-то ни разу не были, а тут стрельба, погоня – пришлось помочь коллегам и задержать преступников. Правда живым взять удалось одного!
– Спасибо за помощь, товарищи. – местный чекист покачнулся но справился с земным тяготением. – А что за словечко такое – коллеги? Старорежимное, что ли?
