Прошло несколько дней, и Лёха, подкараулив её после занятий, вручил веер готовых карточек, напечатанных на цветном принтере. Изучив себя на снимках, Алинка испытала трепет: она даже представить не могла, настолько обаятельной может выглядеть на фото.
– Спаси-и-бо… – протянула она, изучив все карточки до одной. – Я могу их взять?
– Легко. Для тебя и делал.
– А у тебя действительно талант!
– Нравится? – увидев, как она оживленно реагирует, Лёха добавил: – Скорее опыт. Хрен знает… Столько лет этим занимаюсь, вот и…
– Вот и… что?
– Натаскался.
– Нет, дорогой, это не «натаскался». Натаскать можно собаку тапки приносить. Это другое.
Словом, закрутился роман. Никаких социальных сетей в то время не было и в помине; это сейчас, заимев со вкусом сделанную серию фотографий, симпатичная девушка может подать себя всему миру, а тогда… Тогда Алинка просто радовалась новым ипостасям, в которых её представлял Лёхин объектив. Они заходили в самые укромные места парка, ездили в центр – Замоскворечье, Петровка, Бульварное кольцо, – добирались до МКАД, который резко похорошел, и на фоне всего этого великолепия – она, она, она… Сестра, которой Алинка однажды показала коллекцию, долго цокала языком, а потом изрекла:
– Ну что, поздравляю. Не то что твой этот шалтай-болтай… И давно вы с ним… того?
– Месяца полтора. Но у нас ничего стрёмного не было.
– Симпатичный? Высокий?
– Ну, как тебе сказать… Не то чтобы шибко симпатичный, да и роста среднего…
– Зато талантливый. Сразу видно. Ты это… не отшивай его. А целоваться-то целуетесь?
– Конечно! Он мне всё-таки нравится. Но целуемся не на людях, сама понимаешь…
– Кто-нибудь в колледже знает, что вы встречаетесь?
– Догадываются.
– Ну и ладно. Покажешь мне его?
– А как я тебе его покажу? Не домой же его на смотрины приводить.
– Ясное дело. Хотя бы фотку.
– А-а, фотку… Фотку можно. На днях сообразим.
Этот разговор стал не то чтобы катализатором, но повлиял, пусть и косвенно, на дальнейший ход событий.
– Слушай, а почему бы нам не сфотографироваться вместе? – предложила она во время очередного похода в парк. А то я везде одна да одна, хочется видеть рядом и мастера – того самого.
– Ты действительного хочешь? – спросил Лёха с недоверием.
– А почему нет? По-моему, это естественно.
– Вообще я об этом думал… Вернее, не о том, чтобы вместе, а снять тебя в студии, сделать настоящую фотосессию. Выставить профессиональный свет… Классно получится, тем более внешность у тебя модельная.
– Ага-а, модельная!
– Ну уж поверь – я знаю, что говорю.
– А что, у тебя и студия есть?
– Не у меня, а у моего знакомого. Правда, это на другом конце Москвы, но я договорюсь. Если тебе ехать не в лом.
– Где?
– В Алтуфьево.
– А с каких шишей у него студия? Он что, крутой фотограф?
– Никакой не крутой, просто работает в фотографии – на паспорта, пропуска всякие. Но оборудование для художественной съёмки у них есть. Сейчас, сама знаешь, народ почти перестал сниматься, если только на документы… Их могут скоро вообще закрыть – прибыли не приносят. А пока полное самоуправление. Короче, у него свои ключи есть. Если я на вечер попрошу, он даст.
– А-а, вот как…
– Если честно, я портретной съёмкой никогда не занимался, но раз есть возможность – попробуем. С освещением поиграем, с тенюшками… Но это далеко, вот беда.
– Да ладно, фигня. Договаривайся.
Договориться и попасть в студию удалось через пару дней. Открыв входную дверь, Лёха долго шарил в темноте, ища выключатель, и, так и не найдя, щёлкнул зажигалкой. Когда помещение, в котором принимали клиентов и выдавали заказы, залило светом, он запер дверь изнутри и жестом пригласил Алинку в глубь.
