– Нет, всё верно. Сей момент организую.
Поэт встал из-за стола и направился в комнату. В дверях он ещё раз мельком взглянул на женщину. «До чего ж хороша, стерва! Жаль, что снится. Или не снится?» Вернувшись в кухню с бутылкой коньяка и коробкой конфет, Поэт застал даму стоящей у мойки со сложенной в неё посудой.
– Бросай это грязное дело, Музушка, и давай лучше коньяк пить да о деле говорить.
– Спасибо. И за ужин тоже. А вот за «стерву» ты ответишь, – в глазах женщины заиграли в чехарду озорные чёртики.
– Уже дрожу от страха. – Улыбнувшись, Поэт разлил коньяк по пузатым бокалам на коротких ножках и раскрыл коробку с конфетами.
Для большей непринуждённости предстоящего разговора на столе появились сигареты и пепельница.
– Видишь ли, какое дело, – начала женщина издалека. – Да ты, никак, ещё не проснулся? Сигареты достал, а предложить даме закурить не догадался. Ладно уж, не суетись, сама угощусь.
Снисходительно улыбнувшись, она прикурила и выпустила тонкую струйку дыма.
– Постараюсь, – выдавил из себя Поэт, ошеломлённый новой подробностью из жизни муз. – Я только окно приоткрою.
«Вот же фря какая! Ввалилась без приглашения да ещё права качает. Хотя… А ладно! Пусть качает. Если честно, даже стал забывать, что такое женщина в доме. Приходяще-уходящие не в счёт. Дожился, ё-моё, уже стало мерещиться».
– И всё-таки, извини великодушно за назойливость, какое же дело привело тебя ко мне? Сгораю от нетерпения узнать, – опёршись о подоконник, Поэт выпустил дым в окно.
– А дело вот какое. Как ты уже заметил, я несколько отличаюсь от канонического образа музы.
– Да уж, «несколько» – очень мягко сказано.
– Слышь, Поэт, не будь занудой. Ну, стервозна малость. А разве есть женщины без капельки стервозности?
– Ну, если только капельки…
– А если океан, то спрашивать за это надо мужчин.
– У, ты какая!
– Да вот такая! Не ханжа…
– Женщина может приходить к мужчине без вызова и в любое время только в одном случае – если она его муза. Так что про ханжу не прохонже.
– Договорились. Хотя есть и другие варианты, но сейчас не о них. Давай, что ли, чокнемся, горе ты моё лирическое! А то продукт портится. А теперь плавно перехожу к цели моего визита. – Дама пригубила коньяк и продолжила: – Вот говорят «муза, муза». А кто она? И вообще – сколько их? Неужели она одна на всех поэтов и приходит к тому, к кому захочет? А если к кому приходит, то от другого уходит?
– А действительно! Ты что, мои мысли просканировала?
– Была нужда! Не забывай: поэт и муза неразделимы. Из чего следует, что сколько поэтов – столько и муз. На материальном уровне муза чаще всего представлена женщиной.
– Женщиной – это понятно. – Поэт взял со стола свой бокал с коньяком и ополовинил его. – Непонятно другое. Значит, сколько поэтов – столько и муз? Тогда почему когда читаешь некоторых поэтов, то впечатление такое, что муза там и не ночевала? Извини, я не имел в виду твой визит. Ещё один момент. Если поэт – женщина, то к ней тоже приходит женщина, в смысле муза?
– Что ж… – Муза прищурилась, глубоко затянувшись сигаретой. – Будем расставлять точки над i, над ё и везде, где надо. Если поэт – женщина, то к ней приходит… тоже женщина. Только постарше. Лирика мужчин – страсть, лирика женщин – мудрость. Если мужчины мудрят или мудрствуют, то их страсть прошла либо они находятся в состоянии «междустрастия». Или страсть перешла в другое состояние или качество.
