Страх цепко сжимал грудь, холодными пальцами пробегая по позвоночнику. Совсем скоро меня не станет, а я даже не попрощалась с Разумовским. Как жаль, что у нас с ним ничего не будет, и он даже не узнает, где и как я исчезну с лица земли…
– Алексис и Шалай не пришли, – едва слышно прошептала я Марго. – Я придумала этот сюжет, но он не сработал.
"И это хорошо… Хорошо… – так же тихо ответила она. – Значит, Шалай жив. Я хочу, чтобы он жил дальше".
– Что ты там шепчешь? – рыкнул стражник и толкнул меня в спину. – Если надеешься на руны, то тебе, Ваша светлость, – эти слова он произнёс с заметной ехидцей, – не повезло, тюрьма защищена от магического воздействия. Да и порошок у тебя изъяли.
Я нахмурилась и задумалась. По сюжету ни о какой защите тюрьмы речи не шло, и эльфы должны были взорвать стену с помощью рун. Я автор этого мира, и правила не меняла… Странно…
– Не тормози! – от болезненного тычка́ в спину я чуть не упала, но, крепко сжав зубы и злобно сверкнув глазами, выпрямилась и попыталась идти ровно.
Вот только с каждым шагом ноги становились всё более ватными, и меня начало немного шатать. Я не хотела идти навстречу смерти.
Как бы я хотела сейчас проснуться, пойти на кухню, заварить себе чашечку кофе, включить ноут и посмотреть какую-нибудь старую комедию, насмеяться до слёз и забыть тот страшный сон, в котором я сейчас нахожусь.
Но сон не был сном, меня ждала гильотина, а палач торопился набить себе брюхо. Удивительно, но для кого-то человеческая жизнь – всего лишь досадная формальность перед обедом.
Внезапно идущий навстречу стражник остановился и что-то тихо сказал одному из моих конвоиров, а затем нетерпеливо махнул куда-то в сторону.
– Он ждёт, – добавил мужчина и спокойно пошёл дальше.
Мы свернули из длинного широкого коридора в один из узких проходов, воздух в котором был ещё более спёртый, а в ноздри бил тошнотворный запах чего-то прогоркло-сладкого.
Стражники остановились у массивной деревянной двери с потемневшими от времени металлическими вставками. Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и меня резко втолкнули внутрь.
Потеряв равновесие, я чуть не упала и, инстинктивно прижав к груди связанные руки, сделала несколько шагов вперёд, прежде чем смогла остановиться.
А потом выпрямилась и замерла.
Я была в пыточной, и передо мной стоял Разумовский.
Нет. Это был не он.
Передо мной стоял герцог Горан Ровенхолд.
Но, если бы не его одежда и мантия с серебряной вышивкой, которую я увидела во сне, а потом внесла в текст книги, я бы не нашла между мужчинами отличий.
Та же фигура – прямая, напряжённая, словно готовая в любой момент двинуться вперёд. Те же строгие черты лица, застывшие в вечном выражении ледяного спокойствия. И взгляд – холодный, пронизывающий, изучающий. Это был не он – мой дорогой личный мучитель, это был мой личный палач…
Я перестала дышать.
"Что ему ещё надо?" – с ненавистью и страхом спросила Марго.
Я не ответила. Потому что не могла.
– Выйдите. Мне нужно время, – спокойно приказал герцог, не отрывая от меня взгляда.
Стражники за спиной неловко переступили с ноги на ногу. Металлические набойки на сапогах звонко цокнули о каменный пол.
– Но… Ваша светлость… – пробормотал один из них. – Времени нет… Народ уже собрался. Да и палач ждёт…
– Значит, у народа сегодня прибавится развлечений, а у палача – работы, потому что ещё слово, и первым к нему пойдёшь ты, – Ровенхолд кинул на говорившего короткий взгляд, и его глаза потемнели.
