Слов нет от самой себя.
– Дьявол! – выдыхаю я, делая шаг в сторону и скрываюсь за стеной.
В комнате Ригхана вновь загорается свет. Я перестаю контролировать дыхание, когда это происходит. Трясущимися пальцами подношу к губам сигарету и пытаюсь прийти в чувства. Мое окно остается открытым. Если Кайден подойдет к своему, то заметит распахнутое мое.
Как же невовремя мне приспичило прикурить! Я не хочу с ним пересекаться. Никак! Тем более обнаженная. Тело его любимой Стейс изменилось с тех пор, как он трогал меня четыре года назад. Грудь увеличилась в размерах, став более набухшей. Попа преобразовалась, сделалась сочнее, а ноги длиннее. Изгибы тела плавно подчеркивали все, чем наградила природа.
Я выглядываю из-за угла и пугаюсь, когда вижу распахнутое окно Ригхана в ответ. Мужчины нет, а значит у меня есть время. Тушу сигарету о пепельницу, стоящую на подоконнике, второпях закрываю окно и пулей лечу в кровать. Я накрываюсь с головой одеялом и тяжело дышу.
Сложно успокоиться, когда бывший теперь знает о моем возращении. Кажется, этот декабрь в Ванкувере станет для меня адом.
***
– Стейси, ты здесь? – из-за двери слышится детский голос.
– Терри, ты можешь войти.
В проеме появляется светлое гнездо из волос. У моего младшего брата копна на голове. Кажется, он тоже только проснулся, раз Сара не успела привести его в порядок.
– Привет.
Терри бежит к моей постели вместе со своим одеялом.
– Привет!
Я помогаю ему взобраться на кровать и двигаюсь, чтобы ему хватило место. Мальчик скромно улыбается. Он – копия мачехи. Цвет волос, голубой оттенок глаз, фарфоровая кожа, аккуратный носик ему достались от Сары. От отца Терри взял разве что хитрую улыбку.
– Папа с мамой уехали.
– Правда? – Я удивлена. Они не говорили, что оставят нас.
– Да. И я хочу есть. Ты же покормишь меня?
– А где наша домработница?
– Я ее боюсь. Давай лучше ты покормишь меня. – Голубой оттенок глаз Терри заполняется слезами.
Это еще что такое? Я не знаю, что делать с детьми, которые плачут.
– Хорошо, хорошо. Ты только не плачь. Беги в свою комнату. Я приду через десять минут, помогу тебе умыться и причесаться. Хорошо?
Младший брат кладет мне голову на грудь и тяжело вздыхает.
– Да. Я понял.
Он уходит, а я выпутываюсь из одеяла и мчусь к гардеробной, пока Терри не увидел меня обнаженной. Привычка засыпать голой никуда не испарилась. Часть моих пижам лежат в неразобранном чемодане, часть в стиральной машине. Красное кимоно – подарок Ригхана – смотрит на меня.
– Стейси… – Снова голос брата и крошечные шаги, бегущие к моей двери.
Я тут же срываю с вешалки одежду и набрасываю на себя, завязывая на талии поясок.
– Тебе принесли подарок.
– Кто?
– Внизу какая-то коробка.
Но я ничего не заказывала. Странно… У меня нехорошие предчувствия.
– Терри, ничего не трогай. Я сейчас приду. Иди в свою комнату.
Он печально опускает голову, но исполняет мою просьбу.
Я собираюсь и отправляюсь к брату. Помогаю Терри умыться, переодеться в другую пижаму – он захотел красную с Сантой.
– Любишь Рождество?
Сара как-то говорила, что это его любимый праздник.
– Да. А ты останешься с нами или уедешь?
– Останусь.
Моя работа больше не требует возвращения в Торонто, я уволилась. Решила взять перерыв и понять, куда двигаться дальше. За спасением от одиночества вернулась в родной Ванкувер. Почему родной? Да, я прожила здесь всего несколько месяцев, но это единственное место, где я чувствовала пик счастья.
