Вечная Битва: Конец Эпохи. Книга 2 - страница 16

Титос подошел к круглому окну, оперся о подоконник, выемку перед стеклом, и глянул в свет. Его взору открылись высокие плоские темно-розовые башни, похожие на высунутые языки. Небо светилось бледно-розовым заревом, по которому тянулись ленты размазанных облаков, похожие на сигаретный дым. Над землей повисла дымка, но то был не туман Герота. Среди облаков, точно скользя по ним, сновали полупрозрачные «амебы» со щупальцами, однако теперь Титоса не удивишь ни чем. После встречи с Ересиархом мало что в Мироздании покажется странным. Даже сами окна, представившиеся на первый взгляд вполне нормальными, не впечатлили Титоса, в чьей памяти слишком живо стояли образы и воспоминания, каких раньше не было и быть не могло (прикосновение Мастера умов внедрило в голову великана эти картины). Что до окон, то они выглядели как любое обычное окно (или иллюминатор, если брать в расчет форму), только стекла заменяли две плотно натянутые пленки, возможно – органические, пространство между которыми было заполнено почти прозрачной, как существа снаружи, жидкостью. Жидкость можно было принять за воду, если бы не более плотная консистенция, хотя до желе она не дотягивала. Титос ткнул пальцем упругую пленку, палец оставил маленькую вмятинку, моментально распрямившуюся. Как ни странно, но пленка оказалась абсолютно холодной, а ведь на улице ярко светило солнце и еще две звезды, находящиеся как бы по бокам от него, чуть дальше. Гигант-клогаий был чужд физике, как и любой науке, тем не менее, даже он знал: стекло нагревается, пропуская солнечные лучи. С пленкой было не так.

Почесав затылок, он обернулся, словно ждал, что вот-вот кто-нибудь войдет и откроет дверь. Поняв напрасность ожиданий, великан самостоятельно решил покинуть западню и направился к одному из выходов. Створка двери, похожая на закрученную раковину моллюска, беззвучно скрылась в стенах, повернувшись по спирали, так что Титос, собиравшийся уже использовать меч, вздохнул с облегчением. По ту сторону тоже раскинулось широкое помещение, причем другие двери, по логике должные вести сюда же, на стене отсутствовали. Здесь, между огромных «ребер», расходящихся от потолка, светились порталы, а может и что-то другое, что Титос принял за порталы. Единственные обитатели этой странной комнаты были круглые роботы, охваченные светом. Они сновали между энергетическими воронками, словно пчелы в улье, подлетали к приборам на стенах или к самим «порталам», высовывали какие-то инструменты и производили над ними некие действия.

Титос прошел мимо них, стараясь абстрагироваться. Его тело отдохнуло, а разум еще не вернулся в привычные рамки, зачем его перегружать? В конце комнаты – снова двери. Тут их число не превышало четырех. Одна дверь неожиданно открылась сама, на пороге стоял Ил’Алра в сине-фиолетовой робе, чуть ниже колен, смотрящих назад. Голова его имела вид щупалец, пучком растущих из лощины между высоко задранными, острыми плечами. На каждом раскачивающемся щупальце мигал черный глаз с желтыми кольцами внутри.

– А, вы пришли в себя, – довольным голосом прогнусавило существо. – Советник Лайней просил пригласить вас к нему. Прошу, следуйте за мной.

И Титос последовал. После всех трудностей он готов был следовать за кем угодно и куда угодно, если будет упомянуто имя Лайней О-вей.

Яростные нападки бури вынудили Вондара в конце концов прикрыть свое и магистра Велизария убежище магической преградой. Порывы ветра бились в невидимую чашу, скользя по ней, дождь – а дождь в Эртабараде не то, что в мирах Альянса, – заливал скалу, кипящие потоки мутной воды рушились с высоты, стекали в лес и пропадали в болотах, где нынче тоже стало неспокойно. Гром раскатывался под сводом туч, словно крик самой земли или зов Прародителя всех богов. Скала готова была расколоться от этого грохота и утробного рычания. Молнии били лучами с неба прямо в землю или вонзались в сплошное темное серо-зеленое одеяло леса. В мире ящеров всякая жизнь спряталась в норы и лежбища, никаких звуков кроме ударов грома и стенаний ураганного ветра не осталось. Эртабарад как бы вернулся в первозданное состояние, когда мощь драконьих пращуров только породила его, вернулся на зарю рождения, где лишь дикая стихия гуляет по пустым, необжитым просторам. Где-то в глубине естества Вондар восхищался яростью первобытного хаоса, но неосознанный страх одолевал его все сильнее. Весь этот хаос был бы по-своему прекрасен, если бы за ним не стояло нечто осмысленное. Да, это была всего-навсего буря, однако Мироздание сотрясала буря куда более грозная. Чародей видел, как трещит и лопается сокрытая ливнем ткань Вселенной, как прорываются сюда энергии разрушения и созидания, слившиеся в одну извечную спираль. Мироздание отстраивалось вновь, будучи разрушенным в начале времен, и процесс заживления проходил болезненно. Что же таилось на самом деле в уме Хаоса? Абсолютная Война, слияние миров, власть и свобода. До какой степени близко друг от друга все это может находиться, чтобы не перечить? Является ли Хаос злом? Да и существует ли для него добро и зло? Всевышний стоит выше их обоих, а Сатаниил поглощен местью. Но ведь и его цель созидать. Хаос же не способен творить в полной мере, даже Морагод существовал до его прихода в Земли горящего песка, в Чертоге хранились знания о погибшей там цивилизации и о приходе Владыки. Вондар посмотрел на замутненный дождем горизонт, сине-зеленая даль дрожала струями ливня, тучи накатывали на стертую линию лесов и бледные тени скал, словно прибой. Только красные всполохи извергающихся вулканов, ярчайшим между которыми было багровое пламя Этеменанки, светили в сероватой мгле маяками жизни. С треском грома рванул ветер, леса покорно качнулись в такт ему. Сразу несколько молний резанули темноту дня, похожего на ночь в чреве бури, одна из них ударилась в тревожную ткань моря, краешек коего виднелся из убежища путников.