Они стали мужем и женой, но за весь день обменялись лишь парой слов. Состоялся официальный обед, и, хотя они сидели бок о бок, говорить было некогда: то и дело провозглашались тосты, произносились речи, звучала музыка. После длинной трапезы в несколько перемен последовал дивертисмент: выступления поэтов и певцов, представление живых картин. В Англии еще не бывало, чтобы свадьба стоила таких денег. Празднество было грандиозней, чем свадьба самого короля и даже чем его коронация. Таким образом, провозглашалось нечто новое для английского королевства, а именно что брак между молодым Тюдором и испанской принцессой – одно из важнейших событий нового времени. Две новые династии заявляли о себе этим союзом: Фердинанд с Изабеллой, ковавшие новую страну из мавританской Андалузии, и Тюдоры, подмявшие под себя Англию.
Музыканты заиграли испанские танцы. Королева Елизавета по кивку свекрови наклонилась и тихо сказала Каталине:
– Ты доставишь всем огромное удовольствие, если станцуешь для нас.
Каталина, сдержанная и невозмутимая, встала с места и направилась в центр зала, где уже собрались ее дамы. Они встали в круг и взялись за руки. Снова танцевали павану, которую Генрих уже видел в Догмерсфилде, и снова, сузив глаза, он смотрел на невестку. Без сомнения, она самая соблазнительная женщина в этом зале. Жаль, что сынок Артур не сумеет открыть для нее радости, которые кроются меж простынями. Если позволить им уехать в замок Ладлоу-Касл, она умрет там с тоски, станет холодной и безразличной. С другой стороны, если оставить при дворе, она будет радовать его взор, украшать двор. А он сможет смотреть, как она танцует. Он тяжело вздохнул. Пожалуй, духу не хватит…
– Очаровательна, – заметила королева.
– Будем надеяться… – кисло сказал король.
– Милорд?
– Да нет, ничего. Ты права, в самом деле очаровательна. И на вид будто здорова. А как ты думаешь?
– Вполне здорова, и ее мать уверяла меня, что она регулярна в своих привычках.
– Да уж эта дама скажет что угодно, – кивнул он.
– Ну что ты! Она не стала бы вводить нас в заблуждение! Да еще в деле такой важности!
Он кивнул еще раз. Добросердечность и доверчивость его жены неизменны. Поскольку никакого влияния на политику она не имеет, к ее мнению можно не прислушиваться.
– А Артур? – спросил он. – Как он? Матереет и набирается сил? Хотел бы я, чтобы он обладал темпераментом своего брата.
Оба они посмотрели на юного Гарри. Тот стоял, глядя на танцующих, красный от возбуждения, сияя глазами.
– О Гарри! – засветилась любовью королева. – Не было на свете принца красивей и веселей, чем наш Гарри!
Испанский танец завершен, король хлопнул в ладоши.
– А теперь – Гарри с сестрой! – скомандовал он.
Король не хотел, чтобы Артур танцевал перед новобрачной. Тот делал это слишком старательно, как писарь, сосредоточенно, путаясь в ногах. А Гарри так и горел желанием танцевать, миг – и он уже ведет за собой свою сестру, принцессу Маргариту. Музыканты, которые хорошо знали склонности юных особ королевской крови, бойко заиграли веселую мелодию гальярды. Гарри, пустившись в пляс, на ходу сбросил камзол и остался в одной сорочке, как простолюдин.
Испанские гранды и грандессы осуждающе поджали губы при виде такой бесцеремонности, тогда как английский двор, во главе с королем и королевой, приняли ее, умиляясь энергии и темпераменту Гарри. Когда пара танцоров завершила свое представление кружением и галопом, все, смеясь, с удовольствием захлопали в ладоши. Только принц Артур весь танец старательно смотрел в никуда, лишь бы не видеть брата. Он очнулся, когда мать накрыла его ладонь своей.
