Вечные предметы - страница 22
радуги звезды рассветы
оставлены слабым
нуждающимся
в укреплении духа
здоровые обрубки
перенесшие без боли
ампутацию крыльев
точны как часы
их верный ход
испугает
нерешительных и чистых
остальных поведет за собой
«Ни к чему возвращаться…»
Ни к чему возвращаться
в город из которого вырос
там бодрствуют загадочные башни
построенные для игры не для войны
там улицы подобно лабиринтам
уводят от цели
там звучат одни и те же разговоры
суть которых грустно экзистенциальна
в этом городе
с несовершеннолетним небом
светит белый прожектор вечности
освещает путь в никуда
«Затягивает мглой и облаками…»
Затягивает мглой и облаками
ясные вещи
такие как чистое небо
моральный кодекс
трезвое видение цели
метеорологи в один голос утверждают
что так и надо
сначала ясно а потом темно и дождь
против дождей никто не возражает
выставляют бочки и кастрюли
для сбора мягкой воды
Время мелочей
Перемена
Закрылась зима
вселенская ясность
сгустились темные сны
захлопнулась крышка
ледяной шкатулки
с графикой смерти
величественные линии
выдержанные в простоте
положенное время
обросли деталями
мелких красот
в глубине пейзажа
проявились
непонятные движения
но срывать у времени
незрелые догадки
занятие для безрассудных
лучше спокойно лоб опустить
и ждать
Время мелочей
Чувствую что устаю
перехожу на низкие орбиты
часами лежу на диване
пружины впиваются в бок
на столе замшелость
не чищу конюшен
не насыпаю гору
в горсти нахожу
непременно какой-то пустяк
то ключ
то обрывок письма
булавку
никаких возвышенных предметов
потому что это время мелочей
Тишина
После бурь
посещает нас тишина
приплывая специально
из Датского королевства
облачком белым как снег
она заполняет
пустые руки и рты
а мир вокруг делает объемным
понукает
настойчиво толкает
в мягкие спины
кто недогадлив
спрашивает
а что дальше
если бы за руку
привели и сказали
вот
но это магия
движение глазами
неясные жесты плечом
молч
надо самому догадаться
в эпилоге
воздух темнеет
и ленивые спать ложатся
облако похожее
на профиль принца
с презрением удаляется
на север
«Давайте я вам все это взорву…»
Давайте я вам все это взорву
ведь вы недовольны
взорву ваш дом
он вам не нравится
ваш крепкий счет в банке
вы говорите что он слишком мал
вашу верную любовь
с ней порой бывает так скучно
вашу подлость
о ней вы всегда жалеете
вашу красоту
ее все равно никто не замечает
вашу низость
о ней в конце концов узнают все
и ваше величие тоже
его еще нет но вы бы хотели иметь
это даст вам ряд преимуществ
чистоту
прелесть tabula rasa
радость отсчета с нуля
то есть начало жизни
но вы воротите морду
давайте
взорвите меня
Путешественник
Старый сапожник сидит на кровати
и чинит обувь
другому всё давно бы надоело
другой бы убежал на все четыре
неведомых влекущих стороны
искать лучшей доли
а этот с гвоздями в зубах
не думает о мире
не поднимает глаз
и молотком мягко стучит по коже
пахнущей потом степей
в этой крепости на третьем этаже
монолитного дома
все приметы дальних путешествий
столько стоптанных башмаков
не имел ни один странник
на свете
сапожник это знает
отпивает укрепляющую жидкость из стакана
и с головой мгновенно полегчавшей
пускается в путь за ловким молоточком
оставляя за собой бисер следов
«Под ногтями земля…»
Под ногтями земля
а под кожей душа
и дни лишь постоят за горизонтом
и вновь возвращаются
даря труды как милость
конь и человек нагружают
и везут свою добычу с поля
не ища в том смысл и не ропща
смысла ищут те
кто дерево с изгибом
кто красиво поющая птица
кто ветерок поднимающий рябь
Мост
Мост выгнулся в дугу
Похожие книги
В предлагаемом читателю издании представлены поэзия и проза Тамары Яблонской (1947–2017), автора четырех прижизненных книг, члена Союза писателей Литвы. Тамара Яблонская была философом не только по своей базовой профессии, но и по мироощущению, недаром основное направление ее поэзии можно назвать философской лирикой. Автора волнуют вечные проблемы бытия и сознания, осмысленные и через конкретные бытовые реалии, и через экзистенциальные размышлени
Главным предметом внимания авторов монографии «Музыка и мода XX века: от субкультуры к массовости» являются закономерности специфики развития музыки и молодежной моды в контексте основных тенденций искусства и культуры XX века. Феномен массового искусства XX века во многом в своем развитии опирался на локальные художественные тенденции субкультурных молодежных движений на протяжении всего столетия. Именно субкультурный костюм и музыка на протяжен
Монография посвящена одному из самых притягательных, однако трудных в описании феноменов – смыслу. Впервые раскрываются особенности его развития в антропогенезе, осмысляется значение в картине мира мировых религий, описывается связь с видами мышления, изучается роль в жизненном пути человека. Обсуждаются психологические характеристики, способствующие выявлению смысла: спонтанность, сердечность, непредубежденность, безоценочность, умение любить. В
Работа представляет комплексный анализ антропологических и этических учений с древнейших времен до современности в их взаимозависимости и взаимовлиянии.Адресуется студентам и аспирантам гуманитарных вузов, а также широкому кругу читателей.
Книга Климовицкого Михаила Аркадиевича, кандидата технических наук, старшего научного сотрудника, посвящена актуальным вопросам современной аквариумистики, систематизации накопленного опыта и знаний о выращивании аквариумных растений, о новых видах и методах. Книга может быть полезна, как опытным аквариумистам, так и начинающим.
Уникальный писательский дуэт снова удивляет своего читателя. Новый сборник продолжает «Лизаветину загадку» и вновь уносит нас в тайны человеческих судеб, вот только в «Фединой любви» красной нитью проходит тема женской измены.Бывают измены, о которых горько сожалеешь. А бывают измены, которые встряхивают, ставят на ноги и заставляют по-новому ценить то, что имеешь. В новых новеллах нас ждут неожиданные финалы, уже ставшие фирменным почерком Волси
«Происхождение моей семьи восходит к четырнадцатому веку и начинается с некоего Пецоло деи Гоцци. Генеалогическое древо, надлежащим образом затянутое паутиной, покрытое пылью, изъеденное червями, без рамы, но и без противоречий, подтверждает эти сведения. Не будучи испанцем, я никогда не обращался ни к какому генеалогисту за получением более раннего происхождения. Где-то есть исторические памятники, из которых точно можно понять, что моя семья пр