Она была раздосадована.
— Ты сможешь призвать его снова, когда восстановишь силу, — успокоил я девушку. Она нахмурилась и посмотрела на меня с вопросом. На мгновение мне подумалось, что она перестала понимать меня, потому что говорить рыками и скулежом как-то уже привычнее, а тут и правда слова, да? Невероятно! — Я так думаю, – добавил я, чтобы не казаться странным. Да я и сам не понимал до конца, откуда знаю что-то про ведьм.
Эмария кивнула, потом смущённо заёрзала.
— Мне бы одеться, – проговорил я, кажется, понимая её смущение.
— Прости, я не подумала… тут только женские вещи.
— Вообще, скорее всего, что-то есть, но я сам посмотрю.
— Ты знаешь этот дом? – проницательно заметила Эмария.
— Да, я бывал в нём. И я знал Моран.
— Я так и поняла, — она нахмурилась снова. Потом будто вспомнила, что встать при ней я не могу, и вскочила на ноги. — Пойду готовить рыбу, которую ты вчера поймал.
С этими словами она выбежала на кухню. Мог поклясться — она покраснела.
Это будет нелегко.
Я с трудом поднялся и, завернувшись в одеяло, отправился на чердак.
У Моран был сын. Он разругался с матерью и ушёл из дома в поисках лучшей жизни, а Моран ждала его возвращения. Я его не видел и понятия не имел, как он выглядел. В одном из сундуков нашёл его вещи. Состояние, конечно, неплохое, но размер… то ли он у неё был гигантом, то ли я усох, пока в шкуре бегаю по лесам. Но в сравнении с девочкой, что сейчас нарочито громко перемещала внизу кухонную утварь, я огромен… что волк, что человек.
Человек. Снова. Почти сто лет…
Я уселся на пыльный пол и зажмурился. Слёзы потекли из глаз и это… я поверить не мог, что одежду надеваю, что могу с кем-то поговорить, не рычать, не скалиться, не скулить… безумие, как оно есть, вот теперь точно безумие. Всё это лезло из меня, скручивая снова до боли. Счастье, такое дикое, необузданное, сокрушительное! И мне надо как-то держать себя в руках… руках! Боги! Руках! Надо… чтобы Эмария не испугалась, чтобы ей было не так тяжело, а ведь будет, обязательно будет! И как она теперь со мной?
Я буду стеснять её, да и… Кэйл, ты совсем помутился в разуме? Ей надо к людям, надо быть там, где хорошо, а не в лесу сидеть с тобой. Нужно что-то сделать, как-то вывести её отсюда, а самому… конечно, память вернётся ко мне, я вспомню всё, что со мной случилось. Меня сметёт яростью. Ещё повод, чтобы Эмарии не быть рядом со мной.
Отдышавшись, попытался унять слёзы и прийти в себя. Я оделся и спустился вниз.
— Ты, – Эмария осмотрела меня и подавилась смешком, — очень…
— Хозяин был великоват, – ответил я.
— Что у тебя с лицом?
— А что с ним?
— Глаза красные и…
— Это пыль, – нашёлся я. Не хватало ещё расстраивать мою девочку.
Подожди, Кэйл… какая такая твоя девочка? Нахватался от волка этого “моё сокровище” и “моя прелесть”. Забудь!
— Пойдём есть?
— Да, давай.
Я уставился на тарелку и столовые приборы. И это… сейчас снова начну рыдать, словно мне три.
— Кэйл? – бедняжка, кажется, уже не рада, что я человек, впрочем, а чего бы ей радоваться. Она думала всё это время, что я волк. Доверяла мне, звала спать рядом. Ей, наверное, сейчас сквозь землю не терпится провалиться.
— Прости меня, Эмария, – и дыхание перехватило, — просто давно не ел, как человек.
— Как давно ты волк? – осторожно спросила она.
— Очень давно, – я глянул на неё и понял, что этот ответ её ни разу не удовлетворил. — Несколько десятков, — добавил я осторожно. Думаю, что если скажу про сотню ей поплохеет.
