— Никто никогда не интересовался мной. Ни один человек ни разу не спросил, как я справляюсь после их гибели. Какое-то время нас с Эйвиндом выручали те, кому когда-то помогла мама. Но их поддержка была не безграничной. И когда жизнь заставила меня сойти на скользкую дорожку, мне кажется, я возненавидела своих родителей.
— Если ты со мной поделишься, тебе может стать легче, — по-дружески тепло произнес принц.
Я криво улыбнулась. Подняла лицо и увидела, с какой озабоченностью на меня смотрит этот титулованный полуэльф. Я вообще не должна была его интересовать. Ему полагалось ненавидеть меня. А он был рядом. Хотел утешить, как-то облегчить мою ношу.
— С детства я верила, что отец безумно любил маму. В сказках перед сном она всегда называла его своим благородным принцем, доблестным рыцарем, отчаянным храбрецом. Говорила, что он ради любви бросил вызов самой судьбе. Реальность, в которой я жила, казалась невообразимо волшебной. Потом родился Эйвинд, а во мне проснулся дар. Все стало совершенно полноценным. Я действительно была счастлива. Мечтала стать любовной ведьмой и открыть свою зелейную лавку. Уже вовсю помогала маме в ритуалах на зачатие и всяких приворотах-отворотах, когда случилась трагедия.
Мой голос дрогнул, и я дала себе время успокоиться. Лить слезы — это показывать свою уязвимость. А меньше всего мне хотелось, чтобы в Амайе меня сочли слабой.
— По Волмароту прошла весть, что из тюрьмы сбежала банда опасных разбойников, приговоренных к смертной казни. А у лорда Нирнаэта поджимали сроки по королевскому заказу. Опасаясь попасть в немилость к его величеству, он решил не ждать, пока поймают беглецов. Но никто из его рабочих не рискнул отвезти товар в город. Даже за хорошее обещанное вознаграждение.
— И это сделали твои родители.
Я кивнула и поджала губы, вспомнив тот злосчастный день.
— Они полагались на грубую мужскую силу отца и ведьмовскую магию мамы. Я умоляла их не ездить, но они хотели достойно выдать меня замуж, а для этого требовались деньги.
— Значит, у тебя был жених?
Глаза Риандельэлиена чуть сузились. Я решила не отвечать на этот вопрос. Потому что сама не знала, кем был Даэрон — другом, возлюбленным или женихом.
— Эйвинд за них сильно переживал, — продолжила я. — И мы не доглядели, когда и как он сумел залезть в повозку и спрятаться среди мешков. Думали, он от обиды не стал провожать родителей.
— Ваших родителей убили?
— Все произошло у него на глазах. Ни отцовской отваги, ни маминого дара не хватило, чтобы противостоять банде свирепых негодяев. Те не пожалели даже ребенка. Эйвинда избили, а потом переехали телегой. Его бросили рядом с телами родителей, и он пролежал там без движения до самой глубокой ночи, пока мы их не нашли. Лекари не давали ему ни единого шанса, а лорд Нирнаэт так и не заплатил, чтобы я могла отвезти его в столицу. И тогда я занялась практикой целительской магии.
— В его увечье ты винишь родителей?
— Нет. Отвратительнее всего, что во всем произошедшем я виню себя. Ради меня они согласились на эту поездку, и именно я не досмотрела за Эйвиндом. Но и на них я держу обиду. За то, что не послушали меня. В какой-то момент я даже стала иначе смотреть на все, что рассказывала мама. Засомневалась, что отец любил ее по-настоящему. Любящий муж и отец не допустил бы такого.
— Любовь ослепляет, — сказал Риандельэлиен. — Не сомневайся в своих родителях. Они хотели лучшего для вас. Вспомни, на какие жертвы ты идешь, чтобы спасти брата. Я едва тебя не убил…
