— Тьфу, белебеня чужеядная! — возмутился домовой. — Чего ты к хозяйке суешься и без того больной! Это же ведун-избавник, от того тебя и пробирает. Его сила на то и дадена, чтобы всякую магию природную снимать. Не лезь под очи его и культяпки твои с ходулями отниматься не станут. Не тебе вредить же он призван, а кольца-серьги, да браслеты с венцами от скверны очистить.
Точно, мы же с Захельмахером договорились все ценности с наложенными проклятиями или просто погани всякой насобиравшие от прежних владельцев очистить перед продажей. Ух ты, а гость видимо интересный. А я лежачая тут.
— Алька, позови ко мне Данилу на минуточку, — попросила, пресекая на корню новый виток креативной брани.
— Стра-а-ашно… — проскулил слуга, но только я повернулась к Никифору, как ломанулся к выходу, пискнув: — Будет сполнено!
Появление ведьмака сопровождало странное полязгивание, и первой в комнате появилась инвалидная легкая коляска, которую Лукин толкал перед собой.
— То есть ходить мне пока нельзя? С костылями хотя бы?
— Доброе утро, василек. А ты спец такой в этом деле или думаешь так это легко? Мне не нужно, чтобы ты навернулась, и процесс выздоровления еще затянулся. Покатаешься немного.
— Ну ладно, — смирилась я и сразу вспомнила то чувство при пробуждении и смутные сонные мысли, что к нему привели.
— Данила, мне поговорить с тобой надо!
— Что, утро вечера мудренее, и ты решила внести поправки в наши…
— Почему моя сила не хочет жрать? — перебила я его.
— М? — явно сбился со своей мысли ведьмак.
— Это с приходом морозов началось, и я списывала на то, что ты рассказывал мне о изменениях в природной магии в разгар зимы, — поторопилась объяснить я. — Сила мне стала откликаться как будто нехотя и подпитки не требовала.
Да и на “съедобность” Волхова еще до Чаши она реагировала едва-едва.
— Ты почти все время проводишь в своем доме, — пожал ведьмак плечами. — Возможно этой подпитки ей более чем достаточно. Да и я вроде неплохой источник, хотя стоило бы использовать его тебе почаще.
— Вот и я о том же!
— Хм… — брови Лукина поползли вверх и он немного нервно оглянулся на Альку. — Не люблю я по-быстрому, но надо — значит надо. Лупатый, пойди гостям чая-кофе предложи. И не вздумай обратно соваться, пока сами не позовем.
— Ты меня похоже не так понял, — разочаровала я уже собравшегося стянуть с себя свитер Данилу. — Я имела в виду то, что после нашего… ну, типа восстановления, у тебя дома мы же больше не…
— Не, — согласился он и вздохнул. — И ты меня опять сейчас динамишь, так?
— Что? Нет! — отперлась я, ощутив импульс стыда за то, что была эгоистичной вообще-то и заморачиваясь насчет закрытости наших с ним отношений, сама-то инициативы сближаться физически почаще не проявляла. И хуже того, даже сейчас я не могла вспомнить импульса того прежнего влечения к нему… влечения вообще. И стало еще стыднее и некомфортнее. — Я просто… Слушай, я понять хочу сначала!
— Ну хорошо, давай понимать, — ведьмак сел передо мной на корточки и, отбросив одеяло, вдруг нахмурился.
— Я с той… блин, подзарядки использовала силу уже дважды. Один раз при спасении в клубе и второй раз вчера и… ой, мамочки! — меня ошарашило четкой картинкой-воспоминанием. — Я вчера не использовала никаких слов, обращаясь к воде как раньше, Данила! Мысленно взывала, да и представила чего хочу, но ни словечка вслух!
— Василек, ты же “растешь” и все больше сродняешься со своими силами, тут не усматриваю ничего такого пугающего. А вот то, что ты наутро толком не зажила, вон все синяки и ссадины на месте, и перелом почти без положительной динамики нахожу странным, — хмурясь все больше, ответил Лукин, обследуя меня, отчего невольно ойкала. Вчерашнее его зелье от боли перестало действовать, так что, чувствовала я себя соответственно состоянию — избитой и переломанной.
