—
Саша, спасибо! Спасибо тебе огромное!!! Ты не представляешь, что для меня это
значит!
—
Ну-ну, душенька! — польщенно похлопал он меня по спине и, чуть погодя,
отстранился и заглянул в лицо. — Ну что это, девочка моя?! Ну сейчас вытрем
слёзки, и всё наладится, я вам обещаю!
—
Давайте уж на «ты», — улыбнулась я.
—
Ну давай, — кивнул он, отвечая на улыбку. — Значит так, Дашенька, я сейчас
уйду, а ты займись собой: личико почисти, волосики помой, переоденься и
покушай. Врачам скажешь, что я тебя отругал за плохой вид, но не показывай им и
даже и не думай, чтоб никто не догадался, что мы тут что-то с тобой, хорошо?
Что я уволился, я пока никому не говорил. Узнал про тебя, пришёл просто в
ярость! Просто вот совсем! Оставил заявление у них на столе — и сразу на
самолёт! — стилист хлопнул в ладоши в восторге от собственной смелости.
—
Ничего ж себе! — присвистнула я, а Саша, довольный затеей, блеснул белозубой
улыбкой и заключил:
—
Ладно, дорогуша, я пойду, а ты уж тут не закисай. Я всё разузнаю, а ты на
связи. Но так, чтобы телефон не нашли! Сможешь сделать?
Я
послушно кивнула.
—
Ну вот, — Саша подтащил ко мне сумку, достал оттуда телефон и засунул мне под
подушку, — это старенький, заряда хватит на несколько дней. Стоит на беззвучном
и без вибрации, так что поглядывай. Буду тебе писать!
И,
чмокнув меня в щёчку, он удалился, строго от двери прикрикнув: «Чтоб в таком
виде я вас больше не видел!» — и подмигнул на прощание.
Я
ошарашенно выдохнула и начала неуклюже выбираться из постели. А куда же
телефон-то запрятать? Ладно, я пока в палате «лёгкого режима», почти санаторий,
так что если хорошо сыграть, то, может, и получится скрыться. Значит, морду
грустную, в глазах пустота, и покорно плетусь мыться в душ.
Оказалось,
что это было отличной идеей! Я разом сбросила половину своей хандры, и жить
как-то прям захотелось! Хорошо, что морда опухшая и с синяками, а то и так
сложно скрывать улучшения в настроении. Медсестра заглянула в душевую, но
увидев, что я не собираюсь топиться, оставила в покое, только у дверей
подождала, чтобы проконтролировать.
В
палату я вернулась посвежевшая и довольная. И правда, не очень это всё круто —
лёжа проблему не решишь. Надо жизнь налаживать, а уже после этого вспоминать
все свои сны, раз они так важны для меня. Возможно, и правда, потом на сеанс
гипноза схожу, вдруг что и выйдет? Только инкогнито! Так что привожу себя в
годное для побега состояние и жду. Как же всё-таки хорошо, что меня в частную
клинику упекли, а не в психушку обычную!
Саша
принёс мне вполне носибельные вещи, даже приятно было. Тёмные джинсы, пару
регланов, серый свитер крупной вязки, носки, трусы и прочую ерунду. Прям
полностью упаковал! Даже кедики и те были не простыми, а на меху, так что в
этом уже можно было, если что, бежать.
Надела
это всё на себя за неимением чистой смены и хмуро выползла в столовую — может,
ещё покормят, хотя обед только закончился по расписанию. Раздатчица, вопреки
опозданию, обрадовалась и налила мне полную тарелку какой-то супообразной бурды
и выложила хлебушка аж три куска. Наверное, она не в курсе того, что от меня
нужно докторам, вот и отрабатывает честно. Может, даже переживала, что я плохо
ем? Я ей незаметно улыбнулась и пошла сёрбать свой обед.
В
столовой было уже пусто, я быстро доела, стараясь не поднимать головы и не
показывать проснувшийся аппетит, и поплелась назад. По дороге в палату
встретился мой лечащий врач и, стараясь скрыть интерес за показной
небрежностью, сделал вопросительный комплимент моему внешнему виду. Я угрюмо
ответила, как Саша велел:
