Ведьма на полставки - страница 40

– Ты сильный. С магией своей всю жизнь живешь, знаешь, когда остановить себя нужно. А мальчик не справится. Разъедает его изнутри чужое горе, он не понимает даже, что оно не его, – я сделала последний шаг, нас разделяющий. – Пьянки его, да девицы, не по прихоти ведь, не ведает он, как забыться иначе. Бежит от кошмаров ночных, глуша чем придется. Впусти меня, Дерек. Слово даю, что бы ни увидела, осуждать не стану.

Он руку мою себе на грудь положил, прикрывая глаза. А когда открыл, бежать уже было некуда.

Этот омут был еще глубже и муторнее. Ни единого просвета, лишь три связующих нити. Одна кровная, очень бледная, будто бы человек этот слаб или болен, две других наполнены цветом и силой. Маги, с которыми Торнел связал свою жизнь.

Я точно знала, какая нить принадлежит Корнелису, поэтому потянула за нее не задумываясь. Не делала никогда такого, но точно знала, что выйдет. Больно сперва, зато со временем оба вздохнут спокойно.

– Сделала я дело свое, теперь и ты отпусти меня, – подумала, но слова хрустальной крошкой в темноте посыпались. Услышал, значит, понимает, а выйти не дает. Всего у него две нити остались связующие. Без привязанностей вообще человеку сложно, пусть даже и некромант он. С Корнелисом связь нарастет снова, правильная, основанная на взаимном доверии и уважении. А то, что сейчас было лишь мучило мальчика, какие бы цели благие не ставились.

Очень медленно я начала приходить в себя. Слишком часто с появлением в этих землях герцога стала меня хворь мучить.

– Ну чёй и говорил, хозяйке лесной все нипочем. Даже и хотелось бы истребить, а боязно. Выживет же, привилегий лишит, – послышался надо мной наглый голос водяного. Удумал тоже, истребить меня. Сейчас как встану, как метелку натравлю опять, будет знать.

– Ты Алисер, это… молчи лучше, – увещевала его русалка.

– И так молчу, столько лет молчу! Вот думаю, дай хоть брату названному своему поплачусь.

Поняла я, что надо в себя приходить скорее. Водяной хитрый, поймать Корнелиса на чем угодно может.

– Мне поплачься, – я глаза открыла, села сразу. Слабости не было, лишь легкое волнение в груди.

– Да ты не поймешь, – отмахнулся Алисер. Надо же, уже и тухлятиной не пахнет и выглядит более или менее прилично.

– Разорви обряд братания, – сказала строго. Я уже встала и чувствовала себя увереннее.

– Агась, бегу и падаю, – водяной снова мне некрасиво осклабился, паршивец.

– Зачем тебе мальчик? Молодой совсем, с него и взять-то нечего. Ты опытных любишь, чтобы страха побольше выдали, эмоций поинтереснее. А этот мало того, что жизни не знал, так еще и в бою закаленный.

– Нравится мне, сразу приглянулся, – водяной сощурился, готовый уже торговаться.

– В твоих интересах духов с болота было спровадить. У вас пища одна, конкуренция ни к чему. И за то, что Корнелис помог, его в кабалу?

– Много ли знаешь ты, ведьма? Пришлая, чужая! – Алисер будто выше стал, начиная чешуёй обрастать. Пугать меня вздумал. – То, что тебя зверье приняло, да лес прикрывать вздумал не всем по нраву! Войной на тебя вся нечисть пойдет, будешь знать!

– А к чему мне, собственно болотце это? – спросила, будто в никуда. – Вонючее, старое, людей лишь пугает, да мзды постоянной требует. Ох, ни к чему…

Я рукой поманила, метла в воздухе уже клюкой обернулась. Лесу послала клич, жалуясь, что нечисть житья не дает. А неспокойная ведьма – горе хозяйству всему. Надо бы проучить. Болотце иссушить на полчаса хотя бы, пусть знают, на кого клыки скалить вздумали.