Следом за ней со стены спускались две большие черные кошки – пантеры. Обе облизывались, глядя на вновь прибывших, но больше никакой агрессии не выказывали. В отличие от огромных волков, которые медленно приближались со всех сторон от замка к открытым воротам. Кони по мере их приближения занервничали, начали отступать, заржали.
– Вам лучше спешиться, – посоветовала одна из стражниц, наблюдая за тем, как Никандр борется со своим конем.
– У нас здесь мирных коняшек любят только на обед, – проворковала вторая, дотрагиваясь до морды коня короля и глядя ему пристально в правый глаз. Животное, словно заколдованное, замерло, и Никандр поспешно спрыгнул на землю, подозрительно глядя на волков, некоторые уже подошли довольно близко и застыли в паре шагов.
Точно так же, как королю, девушки помогли спешиться и Фавию с Ритом. Коней они подхватили под уздцы, утягивая в сторону замка.
– Не бойтесь, вернем в целости и сохранности, – сказала девушка, когда Фавий попытался вырвать у нее поводья.
– Если будет кому возвращать, – поддакнула вторая.
И обе весело засмеялись, уходя и оборачиваясь на мужчин, за которыми с грохотом захлопнулись ворота.
– Ну пойдемте, гости дорогие, – сказала Дарана, громко шлепая по грязи у стены, а затем по мокрой брусчатке.
Она как ни в чем не бывало приблизилась к полукругу, который вокруг них образовали волки, те расступились перед ней, пропуская к замку. Пантеры шли за ней в одном строю не отставая. Никандр беспокойным взглядом обвел хищных зверей, которые продолжали смотреть на них голодными желтыми глазами, и первым двинулся следом за женщиной.
– Стой. Что ты делаешь? Загрызут, – поймал его руку Фавий, сжимая другой рукоять меча, висевшего на поясе.
В подтверждение его слов ближайший волк зарычал, обнажая клыки, шерсть его встала дыбом, и он пригнулся к земле, будто готовился прыгнуть. Никандр отшатнулся назад.
– Сердечко мое любимое, успокойся. Это гости, – окликнула его ласково женщина, но волк так и продолжал угрожающе рычать. А потом прыгнул. – Сердце! Нельзя! – заорала женщина.
Волк в полете дернулся, приземлился под ноги короля и заскулил подобно собаке, пятясь.
– Простите. Гости у нас редко бывают. Они эту команду плохо знают, – снова ласковым голосом обратилась женщина к мужчинам. – Ламия их в основном на врагов науськивает да на мужчин. Сами понимаете: одинокая женщина пытается себя защитить…
Фавий закивал поспешно, хотя взгляд его красочно говорил: «Валить надо из логова этой одинокой».
– Пойдемте скорее, а то на улице сегодня особенно мерзко. Я уже замерзнуть успела, – пожаловалась женщина, продолжая свой путь.
Околевшие от холода мужчины лишь обменялись злыми понимающими взглядами. Тетушку Дарану они уже единогласно ненавидели.
Около замка стояло еще несколько женщин в доспехах. И многие из них проводили их усмешками. В замке их встретила дама в годах. Представилась она тетушкой Рамилией. Она также поразила мужчин красотой, даже несмотря на свой возраст. Тридцатипятилетнему Никандру она годилась в матери, но он сразу отметил и ясность ее глаз, и невероятный огненный цвет волос, собранных в пучок под золотой сеткой. Одета она была в длинное алое бархатное платье, украшенное золотом. Сопровождали ее шестеро юных прекрасных девушек.
Они были босы, простоволосы и практически обнажены, если не считать платьев-накидок, которые больше напоминали нижнее белье благородных дам. Их украшали тоненькие блестящие цепочки на волосах, удерживая которые они задирали подбородок и смотрели на всех свысока. На шеях были кружевные украшения, напоминавшие ошейники. Накидки их были разных цветов, но все насыщенных оттенков: алого, изумрудного, синего, пепельного, черного. Они словно подчеркивали, оттеняли мрачность замка, который внутри был таким же зловещим, как и снаружи. Каждую женщину сопровождали такие же, как у Дараны, пантеры.
