– Ты же сама говорила несколько дней назад, что королева много пьет, поэтому не ест сладости, – обратился Никандр к Ревен в попытке уличить женщин во вранье.
– Ну так я не имела в виду вино. Я про вишневый сок говорила, он же сладкий, с сахаром.
Никандр снова откинул голову на спинку дивана и осуждающе покачал головой.
– На этот раз вам даже не в чем меня обвинить. Я не грубил и не хамил, когда спросил про вино. Просто признайте, что ваша госпожа – настоящая Ведьма. А ее проклятье – это ее ужасный характер и странный юмор. Не удивлюсь, если выяснится, что мужиков доконало не мифическое проклятье, а она сама, – сказал он устало, надавливая на виски.
– А может, она разозлилась, что вы по утрам ее выслеживаете? – предположила Ревен в слабой попытке оправдать Ламию.
Никандр возмущенно хмыкнул.
– Ну что ж, тогда ей удалось избавиться от меня только на сегодня. Завтра ее от моего общества ничто не спасет! – грозно ответил Никандр, поднимаясь на ноги и пошатываясь. – Я отсыпаться. Передайте Ламии, что завтра увидимся.
25. 24. Склеп
Пока Ламия работала над государственными делами, Никандр болел после отравления и то и дело спал. Проснулся же и почувствовал себя лучше он в середине следующей ночи.
– Кажется, я начинаю привыкать к причудам королевы и не спать по ночам, – усмехнулся он тому, что самостоятельно проснулся в четвертом часу утра. Фавий и Рит, конечно, спали, поэтому его собеседницей стала Ревен, которая вместе со служанкой принесла для него ранний завтрак.
– Сомневаюсь, что к ночной жизни вообще можно привыкнуть, – улыбнулась женщина, сервируя стол. – По крайней мере, работать очень непросто. Да и для здоровья вредно.
Никандр вопросительно поднял брови, когда она отошла от стола и приглашающе указала на блюда.
– А почему вообще королева предпочитает ночную жизнь? – поинтересовался он, садясь за стол, поднимая вилку, но не торопясь приступать к еде.
Ревен задумалась, а затем пожала плечами.
– Я не знаю. Не так давно служу в замке, – призналась она. – Когда я сюда пришла, госпожа уже не бодрствовала днем.
– И что? Никаких сплетен среди прислуги не ходит об этом? Наверняка ведь кто-то знает причину, – заинтересовался король.
– Разве что Рамилия, – пожала плечами Ревен. – Она единственная осталась с госпожой с самого ее детства. Всю прислугу Ламия сменила, как только стала королевой: мужчины умерли или бежали, а женщин, кто остался в живых после чумы, госпожа сама выгнала, да и потом часто меняла. Она довольно придирчива к своим людям, – пожаловалась тетушка. – Нам она хоть и многое разрешает, но и спрашивает немало. Нелояльных к себе людей Ламия держать точно не будет. Выгоняет любого, кого только заподозрит в нелюбви или в неискренности.
Король одарил женщину осуждающим взглядом.
– Вы называете свою королеву по имени, а некоторые ее еще и Ведьмой обзывают – вам разрешается, я бы сказал, чересчур много, – хмыкнул Никандр, вспоминая стражниц со стены, которые «гостеприимно» встретили его в день прибытия.
– Да, действительно, – кивнула Ревен. – К ней не только тетушки и дамы обращаются на «ты», но и кое-кто из прислуги. Не знаю, с чем это связано, но, кажется, Ламия не любит свой статус. Когда к ней обращаются «Ваше Величество» злится. Поэтому мы и зовем ее госпожой.
– Или по имени, – усмехнулся Никандр причудам королевы. В его собственном замке никто даже из знати не посмел бы обратиться к королю по имени. Такой привилегией обладали лишь члены семьи или близкие друзья, вроде наставника Рита или Фавия, с которым Никандр вырос, а затем прошел плечом к плечу не одно сражение. – Так что там с ночным бодрствованием Ламии? Неужели никто не сплетничает по этому поводу?
