Ведьмин долг - страница 4

– Итак, вам, Людмила Тихоновна Потворская, предъявляются обвинения в неправомерных действиях в отношении Вячеслава Григорьевича Веткина. Скажите, вы применяли физическую силу к Вячеславу? – следователь закатил глаза на слова психолога и включил «деловой режим».

– Нет, – твёрдо ответила я. Сложно было сказать, было ли это правдой. Да, я припечатала его к стенке, но не била же! В общем, двоякая ситуация.

– Вы использовали какие-то химические средства при контакте с ним?

– В смысле? – недоумённо нахмурилась я.

– Вы кислоту или раствор какой-нибудь ему в лицо вмазывали? Или в еду подмешивала, а? – он не выдержал, вскочил на ноги и опёрся руками о стол, наклоняясь ко мне. Честно сказать, мне одновременно захотелось рассмеяться от несдержанности следователя и испуганно убежать оттуда.

– Игорь Витальевич! – вновь осадила его психолог, рукой толкая на стул. Он сел и исподлобья посмотрел на меня, скрещивая руки.

– Нет, – повторила я и тяжко вздохнула. Следователя мои ответы явно не убедили, и я «с дуру» решила подтвердить свои слова более развёрнуто: – Я не разбираюсь в химии! Что я могла ему подмешать? Крысиный яд? – довольно экспрессивно молвила я. Этот И.В. на это уж слишком довольно усмехнулся.

– Говорите, в ядах разбираетесь? – он щёлкнул ручкой и стал что-то увлечённо записывать в одном из своих многочисленных листочков.

– Нет же! Я ничего ему не сделала! Ни-че-го! Это он мне жизнь всё это время портил своими оскорблениями! – запаниковав, я выплеснула наружу то, что стоило бы держать при себе. Или, по крайней мере, выдать не в такой агрессивной форме.

– О-о! А вот и мотив подъехал! – ощерился следователь. Я готова была взвыть от такой неудачи. Я не верила в судьбу, но кто-то словно решил её мне подпортить, но не в моих правилах было пускать всё на самотёк. Я начала быстро анализировать речь следователя, его поведение и возможные мотивы, выбрав его в качестве потенциального врага.

– Ну? Чего замолчала? – спустя минут пять спросил Игорь Витальевич, почёсывая нос. Взгляд упал на его серебряное обручальное кольцо.

«Я замолчала, а следовало бы вам», – подумала я, а вслух сказала:

– Мне не ясны предъявленные обвинения.

– Как же? Всё предельно ясно…

– Вы обвинили меня в том, что я избила и отравила Вячеслава, но не сказали, были найдены побои на его теле, и не предъявили соответствующих доказательств. Вы также не предъявили результаты анализов, доказывающие факт внешнего воздействия. А, если оно и есть, вдруг у него просто аллергия началась или произошёл химический ожог из-за нового стирального порошка для одежды? – кое-как, но я смогла связно выразить свою позицию и подозрения. Возможно, не надо было говорить свои предположения о причине недуга звёздочки, ведь он может впоследствии использовать их против меня же, но сделанного не воротишь.

Терпеливо выслушав меня, следователь громко щёлкнул ручкой и отложил её в сторону. Затем он встал с совершенно серьёзным и даже твёрдым лицом и опустил жалюзи на зеркале Гезелла, чтобы нас перестали видеть мои родители и остальные полицейские, и выключил микрофон, чтобы нас перестали слышать. Вот теперь я действительно была в ужасе. Кажется, сегодня я побью все свои рекорды по выбросу адреналина, ибо… ох, что ещё можно сказать о сложившейся ситуации?

Вернувшись к столу, И.В. заговорил без ехидства:

– Если ты дашь противоядие, то мы тебя отпустим и больше никогда не потревожим.