Ведьмы с Вардё - страница 7

Я нахожусь в самых дальних пределах твоего королевства, где ты сам никогда не осмеливался побывать, но все-таки выслал меня сюда.

Жестокосердный судья Локхарт заковал меня в цепи, как простую воровку. Но я ничего не украла, я не нарушила закон. Воистину за все сорок семь лет своей жизни на этой земле я никогда не встречала столь отвратительного человеческого экземпляра. От его тюленьих шкур исходило зловоние, как от канавы со стоячей водой, просоленной морем, а изо рта так несло тухлой рыбой, что каждый раз, когда он со мной заговаривал и дышал мне в лицо, я с трудом сдерживала дурноту и подносила к носу платок, на котором еще оставался призрачный аромат лаванды от духов, нанесенных много недель назад.

Я хорошо помню последний день в своем доме. Я собирала аптечку, а мой муж Амвросий ходил за мной как привязанный и ворчал:

– Анна, не надо. Оставь все как есть. Тебе-то уж точно не стоит ехать в Копенгаген с прошением к королю.

Я взяла небольшую стопку хрустящих белых носовых платков, отороченных кружевом, и окропила их лавандовым маслом, словно святой водой. Как будто освящала свое начинание. Пылая праведным гневом, я верила, что все делаю правильно.

– С чего ты решила, что король будет слушать тебя в этот раз, Анна? – говорил мне Амвросий. – Тебе было велено больше его не беспокоить.

– Я не могу не поехать, Амвросий. – Я обернулась к нему, раздосадованная его бесхребетностью – Этот город погряз во взяточничестве и беззаконии, и наш долг – защитить нашего короля от предательских происков наместника Тролле и его приближенных.

– Прошу тебя, Анна. Не надо. Пусть высказываются другие, – произнес Амвросий. – Наше положение и так-то весьма ненадежно.

Мой муж был напуган, и меня это злило. Я читала письмо, которое ему написал наместник Тролле, угрожая весьма неприятными последствиями, если Амвросий не сможет заставить меня замолчать.

Я не глупая женщина, но искренне верила, что между нами все еще существует особая связь.

– Король меня выслушает ради блага народа, – твердо проговорила я.

В отличие от мужа я не претендую на знание будущего. Но, может быть, он и вправду предвидел, что меня ждет. Его лицо было очень серьезным и очень бледным, почти восковым, как будто вся храбрость вытекла из него вместе с кровью.

Он пытался меня отговорить:

– Это неженское дело, жена, брать на себя такие задачи.

– В таком случае, муж, поезжай в Копенгаген сам.

Да, я бросила ему вызов, но Амвросий лишь уставился себе под ноги и пробормотал:

– Я не могу бросить все и уехать. У меня есть обязательства в Бергене.

Мой супруг, доктор Амвросий Род, человек уважаемый, как ты знаешь. Он академик и богослов, врач и директор бергенской Латинской школы. Но вряд ли ты знаешь, что своим положением он обязан моей предприимчивости, моим знаниям и умениям.

Наверняка ты об этом догадывался, мой король. Однако каждый, кто знал доктора Амвросия Рода, считал меня неудачной, ни на что не годной женой, потому что я не подарила ему наследника. А теперь мое время и вовсе прошло, мои ежемесячные истечения нерегулярны, мой лунный цикл давно сбился.

Мне не хотелось сморщиться и зачахнуть, как это произошло с моей матерью. Как происходит с другими женщинами моего возраста. Мне не хотелось становиться женой-невидимкой, пылинкой на плече мужа, которую так и тянет стряхнуть. Значимость и состоятельность мужчины определяется его достижениями, его положением в обществе, тем уважением, которым он пользуется в определенных кругах. Он расцветает с годами, а жена увядает как личность и живет через своих детей, а потом – через внуков; она становится призраком в собственном доме и безропотно наблюдает за плохо скрываемыми похождениями своего мужа и за последствиями его тщеславных интрижек.