Мужчины переглянулись. Речи Урсулы казались такими зрелыми и глубокими. И она не плакала, что было ещё страшнее. Тело продолжало дрожать, но рука снова легла на подлокотник. Глаза остались сухи.
— Мама умоляла не выходить замуж, — медленно, будто говоря с самой собой, произнесла Ула.
Она всегда придерживалась полуправды, когда утверждала, что не помнит родителей, или сама верила: воспоминания — обман и игра воображения. Отца Урсула видела только на портретах, а образ мамы оставался стёртым пятном среди тёмных красок комнаты, где долгое время жила старшая леди Бидгар. В год смерти матери Уле исполнилось пять.
— Ты не можешь помнить. — Харви сморщился, как от зубной боли, морщины пролегли глубже. — И Эрмея обезумела от горя после смерти лорда. Стала мнительной выдумщицей. Не стоит слушать пустые слова и искать в них смысл.
Закрыв глаза, Ула пыталась извлечь из памяти жаркий шёпот матери, произносящей непонятные для ребёнка фразы о проклятии и гибельном замужестве. Вместе со звуками пришли запахи — травяных настоев и горечи. Затем, острыми иглами в сердце посыпались разрозненные картинки. И ярче прочего — бесформенная неопрятная фигура в белой рубахе до пят; бледное лицо с размытыми чертами искажалось при каждом движении мысли. Ула не любила бывать в комнате, где мать порезала себе руки, разбив окно. Комната и теперь оставалась закрытой.
— Неужели брака никак не избежать? — Продолжая надеяться на что-то, Ула терзала и Харви.
— Потеря половины земель. Лес.
— Лес… — Убедившись, что ноги больше не дрожат, леди Бидгар поднялась. — Он ничего не стоит. Умирающая земля. А остальное… — Она продолжала хмуро комкать ленту, сорванную с шеи. — Наши земли. Не для Скоггарда мы с таким трудом каждый день выкраиваем золотые и силы для поддержания жизни. Я готова подумать о браке.
Карвелл по своей привычке смолчал, но, скрестив руки на груди, вцепился пальцами в предплечья. По лицу советника Ула прочла, что иного решения он от неё и не ждал. Однако Харви добавил:
— Я пытался выяснить. Молодой Скоггард не слишком любит вашу семью, миледи. Это обнадёжило меня когда-то. Поэтому я удивлён, что договору дали ход.
Обед с младшим советником, как и обещала леди Бидгар, состоялся. По негласной договорённости никто не упоминал о деле, но и других разговоров за столом не сложилось. Карвелл недобро поглядывал на гостя, а тот односложно отвечал на отвлечённые вопросы старого Харви.
Ничем не выдавая волнения, Урсула показала себя безупречной хозяйкой — поинтересовалась, хорошо ли устроили посланника, предлагала испробовать вина и особых блюд, поддерживала, пусть и короткие, разговоры. Несколько раз она принималась за еду, но столовые приборы так стучали по тарелке и дрожали в пальцах, что Ула их отложила. Впрочем, и есть она не хотела.
Пытка продолжилась и после застолья. Они показали гостю конюшню, предложив прогулку верхом, но Резло вежливо отказался. Его устроила пешая прогулка возле замка, где Урсуле пришлось рассказывать о мельнице, понижении уровня воды в реке и переселенцах из-за мёртвой земли.
— Проблема переселенцев. — Гость кивнул, будто поставил галочку в собственном невидимом списке.
— В землях лорда Скоггарда так же? — машинально задала вопрос Урсула. Всё, чего она желала сейчас, — это запереться в собственной комнате, зарыться в подушки и дать волю слезам, что застряли в горле комом.
