Урсула не могла поверить, что этот мальчик должен стать ей мужем. Каким человеком он вырос? Наверное, всё так же строг и неулыбчив. И руки у него холодные, такие же ледяные, как и взгляд.
7. *6*
Вдоволь надышавшись воспоминаниями и страхами перед будущим, Ула поднялась. Тихо ступая, прошлась по замку — каждый поворот или ступенька, каждый камешек напоминал о детстве, наполнял силой и покоем, но в Урсуле не рождалось радости. Неторопливо она добралась до лаза, ведущего на внешнюю стену замка.
Весенняя ночь холодила разгорячённое лицо, и Ула с удовольствием подставила его ветру, закрыла глаза. Предательская мысль коснулась души. У неё остался последний выход: стена высока, и крупные камни внизу не оставят ни единой возможности выжить. Она даже подошла к краю и заглянула в темноту, осознавая, что не имеет права, не может позволить себе слабости. Губы растянулись в горькой усмешке: и права на смерть у неё нет. Всем телом Ула ощутила тяжесть своей маленькой власти.
Небо заволокло тучами, но в рваных просветах появлялась растущая луна. Несколько дней — и новое полнолуние. Глядя в черноту, где точками горели далёкие огни в домах селян, она словно и не видела ничего перед собой. Слепо окунулась в пространство ночи, ни на минуту не забывая, что люди внизу ждут от неё защиты и благополучия. Её обязанность — позаботиться о каждом, кто поколениями жил и работал на земле Бидгар.
Удивительно, как эта неприятная обязанность — выгодно продать себя в браке — не коснулась Урсулы раньше? В других землях женихи осаждали знатные семьи с момента совершеннолетия дочерей. Ула знала ответ: ни для одного из молодых лордов не было секретом, что казна Бидгар пуста, а земли рядом с проклятым лесом умирают. Брак с леди Бидгар сулил расходы и лишние сложности. Скоггарды богаты. Возможно, ей удастся уговорить мужа вложить средства в родовой замок и деревни, которые станут и его собственностью. А неприятности из-за Ведьзмарского леса всегда оставались для соседей общими. Значит, и проблемы им решать вместе.
Стоя на стене, Ула почти не ощущала холодного ветра, но неосознанно обхватила себя руками, точно удерживала от необдуманных действий. Умирать она передумала.
— Замёрзнешь. — Карвелл осторожно набросил ей на плечи зимнюю накидку, встал сбоку так, чтобы прикрыть от ветра.
Не говоря ничего, Ула повернулась к нему, потянулась к резко очерченным на угловатом лице губам. Карвелл не отстранился, но удержал её близко от себя, не позволив довершить начатое, и сам коснулся поцелуем лба.
— Карвелл…
— Я привык следовать правилам, девочка. И думать на несколько шагов вперёд, — весомо, с расстановкой произнёс начальник стражи.
Его взгляд был ласков, но убеждал. Так отец может смотреть на дочь — с нежным увещеванием, напоминая о законах жизни.
Краснея, Урсула вырвалась из сильных рук, отшатнулась к лестнице.
— Я выйду за него! За Скоггарда! — отчаянно и яростно крикнула она в лицо Карвеллу. — Отдам ему себя! — и отвернулась, чтобы не видеть, как болью исказит родное лицо.
— Злость не лучший советчик, Ула, — низко прорычал он.
— Всё равно! — Ветер ударил в спину, как и голос Карвелла. — Рано или поздно кто-нибудь захотел бы купить меня.
— Знай, что это люди Скоггарда убили твоего отца. Подумали, что мы напали на лорда. Ты идёшь прямо в логово врага. — Он вздрогнул всем телом, шагнул к Уле, протягивая руки, точно желая заключить её в объятия.
