– Харакири? Какого чёрта тут у вас происходит? А ну, руки назад! – Вадим жёстко встряхнул Игоря за ворот, носком кроссовки отбросил кинжал под стол.
Туго затянув руки Игоря верёвкой, он толкнул его на пустой стул.
– «Смертельная битва» у нас происходит. Да, Игорёк? Быстро же ты сообразил, как выкрутиться. Утопил машину Кирилла. Наверное, с распахнутой передней дверью, чтобы подумали, что твой труп уплыл. Вернулся на велосипеде и спрятался. Ну да, чердак мы не проверили. На что ты рассчитывал? Что мы с Яковом подерёмся? И я убью его или он меня?
– Ну ты даёшь, – округлил глаза Игорь. – Это же Яков всех убил, меня хотел утопить, а я… я выплыл и сюда пришёл.
– Что-то быстро одежда высохла. А кровь откуда? – я указал на россыпь коричневых пятен на плече и рукаве рубашки.
Игорь поглядел на меня с такой ненавистью, что я спрятался за спину Вадима и, как в детстве, наябедничал:
– Он ночью отрубил головы Сергею и Кириллу.
Вадим охнул и недоверчиво рассмеялся.
– Если не веришь, поднимись наверх. Только я подумал, что это сделал Яков Михайлович, и связал его. Если бы мы сейчас не вернулись… в полицейском протоколе было бы написано, что убийца развязал верёвки, а потом раскаялся, выпил для храбрости и сделал харакири. А он, – я кивнул на Игоря, – он в костюме Кирилла в это время уже летел бы в Эмираты.
– Стоп! – перебил меня Вадим. – А почему он и вас не убил, если хотел всё свалить на Якова Михайловича?
Игорь мрачно усмехнулся:
– Потому что я безголовый! Недооценил. Знал бы, что так глубоко копать начнёт, начал бы с него первого. И присел бы твой любимый Яков Михайлович лет на пятнадцать.
Яков хихикнул во сне, причмокнул и счастливо заулыбался.
Артём Рыжаков. СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО
Загон, почуяв приближение двуногого бога, приветливо захрюкал. Человек остановился и откинул с тачки полиэтилен. В гущу спин, ушей и рыл полетели влажные тёмные куски. Свиньи взвизгнули, и стадо вмиг сгрудилось там, куда упали мясные глыбы. Добавка не задерживалась. Звери толкались, скользили в навозе, весело трещали челюстями. Напоследок в свалку полетели жёлто-багровые обрубки. Чавканье, хруст костей. Вот и всё. Самые неудачливые свиньи слизывали кровь и жир с сородичей, по которым прилетело угощение.
Опустошив тачку, человек покатил обратно.
Дело было сделано.
Старший лейтенант юстиции Елена Смирнова любила запах папок для уголовных дел. Дух картона настраивал мысли на нужный лад, выметал из головы бытовуху. Но сейчас три тома, лежавшие перед ней, не радовали.
Это было её первое расследование в особо важном отделе. Его явно дали Лене в насмешку – «висяк» по сто пятой статье годичной давности. Впрочем, сама нарвалась.
Она припомнила вчерашний день.
– …сколько можно, Григорий Назарович? Я второй месяц только и делаю, что дела для суда готовлю… Можно мне нормальную работу? – она стояла перед начальником, и собственный голос казался ей слабым и девчачьим. А ведь четвёртый десяток разменяла…
– Ты, Смирнова, в печёнки залезть хочешь? Чёрт с тобой, давай… – Глава областного следственного управления по Курайской области Григорий Супрун поднял трубку и, набрав внутренний, пробасил:
– Булдыгин! Неси мне дело Кирина!
«Приехали», – подумала Лена. Про дело о пропаже депутата Кирина в следственных кругах не знал только глухой.
Константин Кирин ходил в парламентариях всего год, но влияния имел побольше, чем многие ветераны Курайской областной думы. «Мясной король» региона, один из «кошельков» партии власти. Три крупнейших фермы, кормовой завод и грандиозный мясокомбинат – этот холдинг Кирин строил десять лет. Два года назад он вышел из состава акционеров, передав дела зятьям, и занялся политической карьерой. А год назад, пройдя без особого труда в новый созыв, Кирин начал такое энергичное законотворчество, что его быстро заприметили в исполкоме главной партии в стране. Прошлой осенью новый депутат полетел в командировку в Москву на «смотрины» к партийным бонзам. Однако пятого сентября в Домодедово Кирин загадочным образом пропал. Никаких зацепок, ничего. И даже тела не нашли.
