Век мой, зверь мой (сборник) - страница 46

Камни трогает клещами,

Щиплет золото гвоздей.

У него в покоях спящих

Кот живет не для игры —

У того в зрачках горящих

Клад зажмуренной горы,

И в зрачках тех леденящих,

Умоляющих, просящих —

Шароватых искр пиры…

* * *

Твой зрачок в небесной корке,

Обращенный вдаль и ниц,

Защищают оговорки

Слабых, чующих ресниц.

Будет он, обожествленный,

Долго жить в родной стране,

Омут ока удивленный, —

Кинь его вдогонку мне!

Он глядит уже охотно

В мимолетные века —

Светлый, радужный, бесплотный,

Умоляющий пока.

* * *

Улыбнись, ягненок гневный – с Рафаэлева холста, —

На холсте уста вселенной, но она уже не та…

В легком воздухе свирели раствори жемчужин боль —

В синий, синий цвет синели океана въелась соль…

Цвет воздушного разбоя и пещерной густоты,

Складки бурного покоя на коленях разлиты.

На скале черствее хлеба – молодых тростинки рощ,

И плывет углами неба восхитительная мощь.

* * *

Когда в ветвях понурых

Заводит чародей

Гнедых или каурых

Шушуканье мастей, —

Не хочет петь линючий,

Ленивый богатырь —

И малый, и могучий

Зимующий снегирь, —

Под неба нависанье,

Под свод его бровей

В сиреневые сани

Усядусь поскорей…

* * *

Я около Кольцова

Как сокол закольцован —

И нет ко мне гонца,

И дом мой без крыльца.

К ноге моей привязан

Сосновый синий бор,

Как вестник, без указа,

Распахнут кругозор.

В степи кочуют кочки —

И всё идут, идут

Ночлеги, ночи, ночки —

Как бы слепых везут…

* * *

Дрожжи мира дорогие:

Звуки, слезы и труды —

Ударенья дождевые

Закипающей беды,

И потери звуковые

Из какой вернуть руды?

В нищей памяти впервые

Чуешь вмятины слепые,

Медной полные воды, —

И идешь за ними следом,

Сам себе немил, неведом —

И слепой, и поводырь…

* * *

Влез бесенок в мокрой шерстке —

Ну, куды ему, куды? —

В подкопытные наперстки,

В торопливые следы —

По копейкам воздух версткий

Обирает с слободы…

Брызжет в зеркальцах дорога —

Утомленные следы

Постоят еще немного

Без покрова, без слюды…

Колесо брюзжит отлого:

Улеглось – и полбеды!

Скучно мне: мое прямое

Дело тараторит вкось —

По нему прошлось другое,

Надсмеялось, сбило ось…

* * *

Еще не умер ты. Еще ты не один,

Покуда с нищенкой-подругой

Ты наслаждаешься величием равнин,

И мглой, и холодом, и вьюгой.

В роскошной бедности, в могучей нищете

Живи спокоен и утешен —

Благословенны дни и ночи те,

И сладкогласный труд безгрешен.

Несчастлив тот, кого, как тень его,

Пугает лай и ветер косит,

И жалок тот, кто, сам полуживой,

У тени милостыни просит.

* * *

В лицо морозу я гляжу один:

Он – никуда, я – ниоткуда,

И всё утюжится, плоится без морщин

Равнины дышащее чудо.

А солнце щурится в крахмальной нищете —

Его прищур спокоен и утешен.

Десятизначные леса – почти что те…

И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.

* * *

О, этот медленный, одышливый простор!

Я им пресыщен до отказа, —

И отдышавшийся распахнут кругозор —

Повязку бы на оба глаза!

Уж лучше б вынес я песка слоистый нрав

На берегах зубчатых Камы:

Я б удержал ее застенчивый рукав,

Ее круги, края и ямы.

Я б с ней сработался – на век, на миг один —

Стремнин осадистых завистник,

Я б слушал под корой текучих древесин

Ход кольцеванья волокнистый…

* * *

Что делать нам с убитостью равнин,

С протяжным голодом их чуда?

Ведь то, что мы открытостью в них мним,

Мы сами видим, засыпая, зрим —

И всё растет вопрос: куда они, откуда,

И не ползет ли медленно по ним

Тот, о котором мы во сне кричим, —

Пространств несозданных Иуда?

* * *

Как женственное серебро горит,

Что с окисью и примесью боролось,

И тихая работа серебрит

Назад Вперед

Век мой, зверь мой (сборник) - страница 46

Похожие книги