Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна уезжают в Ильинское. 5 сентября, на именины великой княгини, устраивают днем праздник с подарками для крестьян, а вечером – маленький бал, «пляс» для гостей.
Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна «глубоко наслаждаются деревенскою жизнью».
Вел. кн. Елисавета Феодоровна – цесаревичу Николаю Александровичу
18 сентября. Ильинское – Фреденсборг
Вам троим[251] нежнейшее спасибо, погода райская. Владимир, Михен здесь, вчера были танцы. От меня всем большой привет.
Элла Р<оманова>.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1395. Л. 60. – на англ. яз.)
Цесаревич Николай Александрович – вел. кн. Сергею Александровичу
13 сентября. Фреденсборг
Мой дорогой отец-командир!
Извини меня, пожалуйста, что я тебе так поздно пишу, но я тебя уверяю, что у меня вовсе не было свободного времени, дело в том, что весь день семейство собирается к завтраку, прогулке, катанию по целым часам, так что действительно теряется часа два каждый день, и оттого у меня не хватает времени ни читать, ни писать. Но все вместе взятое составляет очень симпатичную и буйную жизнь, которая не знает, что такое время!
Теперь я тебе скажу, как мы тут живем и что делаем.
Пришли мы в Копенгаген 14 августа, двумя часами позже, чем следовало, потому что туманы задержали нас в море. За исключением этого, переход наш замечательно удачен, мы шли все время по зеркалу. Но одно, что отравило наше впечатление на «Державе», то, что один бедный машинный унтер-офицер упал внутрь машины и вынут оттуда с раздробленным черепом, отчего тотчас же и умер; кроме того у него на спине видны были кровавые следы ударов, которые он получил при падении. Полтора часа спустя по нем отслужили первую панихиду, причем все были в вицмундирах, и флаги приспущены наполовину. На другой день нашего прихода в Данию он был похоронен с большою торжественностью, что произвело сильное впечатление на весь город.
С первого же дня наша жизнь пошла по-старому, как два года тому назад, с тою разницею, что я облекся в статское платье и превратился из боевого офицера в мирного «солдата-штатского», но это вовсе не предлог тебе называть меня так. Первые дни мне странно было не слышать ни выстрелов, ни барабанного боя, ни команд, и я тихо грустил по милому лагерю и дорогому полку.
Конечно, ты уже получил приказы о производствах 30 авг<уста> и между прочим заметил, что в вверенном тебе полку один офицер по фамилии Звягин[252]из поручиков производится в штабс-капитаны. Мне и радостно, и грустно расставаться с прежним чином, в котором я провел мой первый чудный лагерь! Я тебе и половины моих чувств и впечатлений о Красном не рассказывал, когда-нибудь после поговорим об этом, а теперь надо опять вернуться сюда к нашей семейной жизни. Я должен тебе сказать, что я особенно подружился тут с Тино[253], постоянно гуляем вместе, сидим вдвоем в его комнате и т. д., и наши самые любимые разговоры – про военную службу в его и моем полку, сравнение датских войск с нашими и тому под<обное>.
На днях тут начались большие маневры, в которых приняла участие и гвардия, так что с прошлой недели караулы заняла армейская рота; я много присматривался и к гвардии и армии, и заключил одно, что у них военная служба – игрушка и все это – слабо! Не знаю, удастся ли мне побывать на этих маневрах, а очень хотелось бы!
За все время до сих пор у нас было четыре небольших, но очень веселых вечера, на дни рождения какого-нибудь члена семейства. 18 августа рождение Аликс
