Он сел и стал отпивать понемногу, и тоже, как и я, в эти мгновения мог думать только о воде. Я понял, что ему стало лучше, как только его глаза начали шарить по сторонам. Тогда я посчитал, что он в состоянии отвечать на вопросы, и уже собирался рот открыть, чтобы поинтересоваться, знает ли он, где мы находимся, но Грумио опередил меня.
– Эта обезьянка что, складывает кубик-рубик?
Я обернулся и увидел, что да, действительно, детёныш макаки или мартышки, теперь переменивший позу и сидевший к нам полубоком, крутит-вертит эту известную всем головоломку. Не каждому взрослому человеку по силам справится с подобной задачей, пальцы же этого животного так и мелькали. Вот кубик был собран, тогда малыш или малышка разломала игру на сегменты и начала собирать заново. Казалось даже, что обезьянка закусывает нижнюю губу, как некоторые люди, когда погружаются в какое-нибудь дело, требующее концентрации внимания. Я отметил, что и другие кубики у её задних лап были игрушками Рубика. В её быстрых и будто бы осмысленных движениях было что-то противоестественное, и я отвёл взгляд.
Грумио самостоятельно налил себе второй стакан, после него и я плеснул остатки из графина себе.
– Ты знаешь, где мы? – задал я вопрос и осушил свой неполный стакан.
– Не имею ни малейшего понятия, – помотал мой друг головой и тоже принялся пить, смакуя каждый глоток.
Я отставил пустой стакан на столик и снова подал голос:
– Но… это ведь ты привёл помощь, не так ли?
– Нет. На самом деле я отключился, как только решил сделать привал у одного из малых воинов.
Тут Грумио как-то замялся, и мне показалось, что он чего-то не договаривает, потому что он сразу переключился на меня.
– А вот ты никого не видел после того, как я оставил тебя одного? Может быть, каких-нибудь монголов вдалеке?
– Нет. Я ведь плохо соображал ещё у этих самых статуй. Даже не помню момента, когда ты оставил меня, так сильно устал.
– Значит, нас обнаружили, пока мы были без сознания.
– Всё-таки я бы хотел знать, где мы. Этот кто-то забрал все наши вещи, но при этом подготовил для нас мягкое ложе. Я всё же попробую прощупать стены, чтобы понять, как выбраться из этой комнаты. Не нравится мне чувствовать себя пленником, – признался я.
Не успел я решительно подняться на ноги, как маленькая обезьянка шмыгнула по шкурам через всё помещение и скрылась так проворно, точно просочилась сквозь стену.
– Видал? – обернулся я к Грумио. – Выход отсюда есть. Ты не поможешь мне?
– Думаю, к нам сейчас кто-нибудь придёт и всё разъяснит, – мой друг не торопился свешивать ноги с топчана на пол.
Я, однако, не собирался следовать его примеру, дожидаясь неизвестно чего. Придут так придут, я же пока сам поищу, как отсюда выйти.
Здоровенные булыжники, составляющие кладку, на ощупь оказались ледяными, так что стало ясно, зачем на пол набросали столько шкур. Точечное освещение было вделано прямо в камни, кабеля змейкой вились от одной светодиодной лампочки к другой. Внешне казалось, что все ниши под арками заделаны наглухо, но в то, что обезьяны, пусть маленькие и разбирающиеся в сложных головоломках, научились растворяться в воздухе, я не верил. Однако не успел я перейти к следующей стене, как стенка напротив наших кроватей буквально отъехала в сторону, и из темноты узкого тускло освещённого коридора к нам выступила высокая фигура худощавого человека в белом халате, которому на первый взгляд можно было дать немного за сорок.
