– Возможно, но главным образом любопытного, – возразил сержант, – мне не слишком нравится, как он на нас смотрит, а точнее, совсем не нравится.
Действительно, губернатор не сводил глаз с двух французов, о которых шла речь за обедом.
Что привело их на борт «Симона Боливара», что заставило предпринять это путешествие, сойдут они в Кайкаре или отправятся дальше по Апуре или Ориноко? Все эти вопросы возбуждали сильное любопытство губернатора.
В путешествие по Ориноко обычно отправлялись мужчины в расцвете сил, как те двое исследователей, посетивших Лас-Бонитас несколько недель назад и о которых не было известий с момента их отъезда из Ла-Урбаны. Но этот шестнадцати-семнадцатилетний юноша и этот шестидесятилетний солдат… трудно было себе представить, что они отправились в научную экспедицию…
В конце концов губернатор, даже в Венесуэле, имеет право узнать, что привело иностранцев в его страну, и, в качестве официального лица, расспросить их о цели путешествия.
Губернатор, продолжая беседовать с господином Мигелем, спутники которого удалились в свои каюты, сделал несколько шагов по направлению к корме.
Сержант Марсьяль разгадал его маневр.
– Внимание, – сказал он Жану, – генерал намерен войти с нами в контакт. Он наверняка хочет узнать, кто мы, зачем мы сюда прибыли и куда направляемся.
– Ну и что, мой милый Марсьяль, нам незачем это скрывать, – ответил Жан.
– Я не люблю, когда лезут в мои дела, и без обиняков скажу ему это…
– Ты хочешь осложнить наше положение, дядюшка? – сказал юноша, удерживая сержанта за руку.
– Я не хочу, чтобы они с тобой разговаривали, крутились вокруг тебя…
– А я не хочу, чтобы ты своей нелепой бестактностью ставил под угрозу успех нашего путешествия, – решительно заявил Жан. – Если губернатор Кауры обратится ко мне, я конечно же отвечу на его вопросы. И более того, я хотел бы получить от него кое-какие сведения.
Сержант Марсьяль проворчал что-то невнятное, яростно задымил своей трубкой и встал рядом с племянником. Губернатор обратился к Жану на испанском. Юноша изъяснялся на этом языке свободно.
– Вы француз…
– Да, господин губернатор, – ответил Жан, сняв шляпу перед его превосходительством.
– А ваш спутник?
– Мой дядя тоже француз, отставной сержант.
Сколь скудны ни были познания сержанта Марсьяля в испанском языке, он понял, что речь идет о нем. А потому он выпрямился во весь рост, убежденный что сержант 72-го пехотного полка стоит не меньше венесуэльского генерала, будь тот даже губернатором края.
– Я надеюсь, вы не сочтете нескромным, мой юный друг, – продолжил губернатор, – если я спрошу вас, сойдете ли вы в Кайкаре или продолжите путешествие?
– Продолжим, господин губернатор.
– По Ориноко или по Апуре?
– По Ориноко.
– До Сан-Фернандо-де-Атабапо?
– До этого селения, господин губернатор, а может быть, и дальше, если полученные там сведения того потребуют.
Решимость юноши, четкость его ответов произвели на губернатора сильное впечатление. Как и господин Мигель, он почувствовал к нему живейшую симпатию.
Однако любые проявления такой симпатии приводили сержанта Марсьяля в ярость. Он не мог допустить, чтобы посторонние подходили к его племяннику, чтобы они восхищались его очаровательной непосредственностью. А то, что господин Мигель не скрывал своего расположения к юноше, и вовсе выводило его из себя. Губернатор Кауры ему был безразличен, потому что он останется в Лас-Бонитас, но господин Мигель был не просто пассажиром «Симона Боливара», он тоже направляется в Сан-Фернандо, и если он познакомится с Жаном, то будет очень трудно избежать общения, столь естественного во время долгого плавания.
