– Милорд смеётся надо мной?
– Милорд всего лишь пытается развлечь прекрасную даму. И делает попытку пригласить её на прогулку, где молодые люди могли бы узнать друг друга лучше.
– Разве за чинной беседой в танце это сделать невозможно?
– На глазах у тысячи зрителей? – усмехнулся он, сверкая белоснежной улыбкой. – Теперь миледи смеётся надо мной? Откровенно говоря, хотя это наверняка и не заметно, но я смущаюсь и робею в толпе народа. Не проще ли будет пообщаться среди красот природы?
– Вы? Смущаетесь и робеете? – Роуз и недоверчиво фыркнула. – Мне кажется, вы на себя наговариваете. Скромность и робость, мне представляется, не входит в число ваших добродетелей?
– А какие же, по-вашему, мнению, входят?
– Сложно сказать после обмена двумя-тремя фразами. Но мне представляется, вы из тех, кто всегда знает, что сказать. Остроумны, находчивы и дерзки.
– Звучало бы почти как комплимент, если бы не строгий тон девы-храмовницы.
– Вы не далеки от истины. Отец забрал нас от сестёр-храмовниц всего несколько месяцев назад. Запах ладана не успел выветриться из наших мыслей и одежд.
– Не одобряете остроумия и дерзости?
– Если являюсь предметом их приложения – нет. Если же их оттачивают на ком-то другом, к стыду, к моему, я проявляю те же слабости, что и другие.
– У вас есть слабости?
– Есть.
– И недостатки?
– И недостатки, – улыбнулась она в ответ на его улыбку, опираясь на его руку и обходя его по кругу, изящно придерживая пальцами подол платья. – А вам обещали невесту без недостатков?
– Конечно.
– Это послужило причиной тому, что наследник гранд-лорда согласился жениться на дочери рыцаря-ленника?
Их глаза снова встретились, и улыбка сошла с лица Вольфа.
– И кто теперь дерзок, леди Вестерлинг?
– Едва ли это дерзость. Скорее любопытство.
– А если я скажу, что ваше очарование сполна компенсирует отсутствие знатности?
– Я отвечу, что вы льстивы, милорд. Ведь моё очарование вам было неведомо.
– Это правда. Я был готов к тому, что мне подсунут какую-нибудь тощую кобылу. Ваша красота стала приятным открытием. Даже ваш дерзкий нрав под соусом из мягкой покорности мне пришёлся по сердцу.
– Может быть хватит говорить обо мне? Молвим несколько слов о вас, милорд
– Воистину, нет более приятной темы для разговора!
В очередной раз кланяясь и выписывая «па» ногами, молодой лорд Бэйр ухитрился, пусть мимолётно и украдкой, прикоснуться губами к её руке. Пальцы словно огнём обожгло. К щекам прилила кровь.
Роуз рассердилась. В первую очередь на себя за столь острую реакцию:
– Что вы себе позволяете?! – тихо зашипела она, предпринимая попытку отнять руку, но Вольф, смеясь, сжал её пальцы в своей ладони.
– К сожалению – ничего из того, что хотелось бы! Неужели я такой счастливец? И моя будущая жена не только самая красивая девушка, но и целомудренна, как ангел на небесах?
– Вам не совестно надо мной насмехаться? Уверяю вас, это плохой способ понравиться.
– Насмехаться?..
Вольф вновь прижимался к Роуз в танце чуть ближе, чем требовалось. Жар его рук обжигал даже через ткань платья.
– Бог свидетель – я говорю с вами совершенно искренне. Когда я уезжал из дома, то хотел устроить скандал, хотел взбунтоваться против отцовской воли. Но одного вашего кроткого взора хватило, чтобы унять мой гнев.
– Ваши «искренние» речи словно заготовлены заранее.
Роуз подняла взгляд и увидела, как в чёрных глазах Вольфа пляшут смешливые чёртики.
