Я помню свой первый учебный день в финансовой академии.
Мне было 19. Я только что закончил колледж и перебрался из Линца в Вену, последовав указаниям отца. «С твоими способностями ты далеко пойдёшь», – говорил он, имея ввиду мои успехи в учёбе. Я бы был не прочь ему поверить, если бы не знал ещё со школьной скамьи, что трудолюбия и усидчивости во мне куда больше, чем аналитических способностей как таковых. В среднем я и правда учился неплохо. Но стоило мне пропустить хоть один день, как я выбивался из колеи, и спотыкался на ровном месте. Ко всему прочему, по натуре я был скорее человеком интуитивным, с полным отсутствием врождённого чувства логики.
К неудовольствию своего отца, я всегда давал себе отчёт, что гуманитарные предметы даются мне куда лучше точных наук. Но мысль о том, что я талантливый экономист, нравилась моему отцу гораздо больше. Он считал, что настоящий мужчина должен иметь настоящую мужскую профессию, что в его представлении означало «управляющий финансами его компании». Проведя сложную аналитическую цепочку, он выбрал для меня финансовую академию, которая находилась в столице.
Вена, как и подобает городу, не познавшему лишений войны, поражала своими монументальными зданиями, ажурными фонтанами и чересчур чопорными жителями.
Профессора с первого дня с гордостью вещали, что этот город удивителен ещё и тем, что именно в нём в конце XIX века зарождается интерес к основам потребления как к науке, происходят важные трансформации экономических основ, ценовой политики, дистрибуции и заработной платы. Коммерсанты осознают, что цена продукта зависит не от его ценности и затрат на производство, а от спроса и досягаемости последнего: «Цена последнего бутерброда зависит от уровня необходимости или достатка
