– Свадьба у нас была скромная, – продолжила Валентина рассказ, – просто посидели в кафе с двумя моими подружками, но Гена сказал, что как только закончит строительство коттеджа и мы переедем туда жить, отпразднуем настоящую свадьбу, позовем много гостей, а заодно справим новоселье.
– А ослиная ферма? – не унимался Иваненко.
– Не ослиная, а верблюжья, – поправила его Валентина и продолжила: – После свадьбы Гена вернулся в Ковыли – дом достраивать. Примерно через месяц, он приехал ко мне и сказал, что один его друг куда-то далеко уезжает, продает верблюда по дешевке и нужно срочно выкупить животное, а то другие купят. У мужа денег нет, банки ему кредиты не дают, потому что у Гены уже есть кредит под постройку дома. И он не знает, что ему делать. Вот, если бы я согласилась оформить заём под залог своей квартиры, то мы обязательно купили бы курицу, несущую золотые яйца, то есть верблюда. Сразу стали бы хорошо зарабатывать, и месяца через два, погасили бы все кредиты: и его и этот. Гена так переживал и убивался, что не может достать деньги на верблюда, что я пожалела его и оформила кредит в банке под двадцать два процента годовых. Ведь он мне все-таки муж, а не посторонний человек.
– А деньги вы ему отдали? – задал очередной вопрос Иваненко и тут же сам на него ответил: – Вот они денежки ваши!
Он красноречиво показал на пустую стеклотару, сложенную в ящики.
– А это, где мы сейчас находимся, стало быть, новый коттедж. Впридачу к ослиной и верблюжьей фермам во дворе. Вы бы гражданка, сначала поинтересовались, на что занимаете огромные суммы в банке! Платить вы будете, а не разлюбезный муж.
Видимо только сейчас осознав, в каком положении она находится, Валентина разрыдалась. Чтобы утешить ее, водитель сбегал в машину и принес бутылку с водой. Отпив из горлышка, женщина немного успокоилась.
– Давайте продолжим допрос, – предложил лейтенант, подперев голову левой рукой. Он уже все понял по поводу исчезновения Гены, и ему стало жалко эту доверчивую дурочку.
– Я отдала ему все деньги, и он купил верблюда. Гена мне даже фотокарточку привёз.
Она вновь открыла чемодан, и, покопавшись в бумагах, лежащих сверху, извлекла оттуда небольшую мгновенную фотографию, сделанную фотоаппаратом «POLAROID», где горделиво возвышался «корабль пустыни» на фоне местной автобусной остановки и ларька, в котором предприимчивые кавказцы продавали шаурму. Верблюда за уздцы держал мальчик лет двенадцати, а рядом пристроился, улыбаясь, невзрачный мужичонка в обтрепанных спортивных штанах.
– Полюбуйтесь на Гену, – лейтенант передал фотографию Иваненко.
– Да знаю я его хорошо. И верблюда тоже знаю, только не сообразил, о ком речь идет. И осел тут раньше был. Но мы же о фермах говорили, а это – единичные штуки.
Закурив, Иваненко продолжил:
– Тут на хуторе один мой знакомый раньше жил. Это – его животные. Он с ними на трассу ходил, и полароидом всех желающих фотографировал – верхом на верблюде или на осле. Разумеется, за деньги. И детишек за деньги катал. Кстати, неплохо зарабатывал, потому что возле него всегда машины с детьми останавливались.
Верблюда и ослика на трассе вдруг вспомнили все милиционеры, неоднократно проезжавшие мимо них. Оказалось, что даже водитель Василий не раз катал на верблюде своего племянника.
– А где сейчас твой знакомый? – спросил лейтенант.
– Да он уехал куда-то, с полгода назад, наверное. Вместе с семьей. И животных его я после этого не видел. Думал, с собою их увез. А оказалось, Гене верблюда продал. Кстати, где верблюд? Пойду во дворе поищу, – с этими словами Иваненко вышел из комнаты.
