За что она так его ненавидит? Понятно, что он враг, но лично ей он ведь ничего не сделал!
Он хотел бы это изменить, но в глубине души понимал, что так даже лучше. Что её ненависть — единственное, что удерживает его на расстоянии. Она притягивала его, будила в нём желание, но не такое, как обычные женщины… Вернее, такое, но только гораздо более разрушительное. В нём просыпалась какая-то неведомая сила, она рвала его жилы, ломала кости и тянулась к ней сквозь мышцы, сквозь кожу, и Викфорд давился воздухом, пытаясь уловить аромат спелой малины и цветов. Сжимал пальцы в кулак, стараясь отвлечься от мыслей о том, что снова хочет повторить тот поцелуй со вкусом вереска и мёда. И это стало настоящим наваждением. Губы помнили ответную нежность её губ, пальцы — прикосновение к её телу…
Желать женщину — это нормально. Ненормально желать её вот так, как будто с тебя снимают кожу.
За два дня их путешествия эти иглы желания уже начали сводить его с ума. Но, как ни странно, именно эти иглы разбудили его сегодня на рассвете, толкая прочь, на улицу. Именно эти иглы заставили поднять тревогу, разбудив отряд, а потом метнуться в дом в поисках Эрики. И никогда ещё он не ощущал такого бесстрашия, как в тот момент, когда тащил её за собой по лестнице.
Но теперь иглы снова успокоились и снова превратились в желание, в потребность чувствовать её, видеть, касаться… И он понимал, что это всё не просто так. Это какое-то проклятое балеритское колдовство, попавшее в его кровь вместе со стрелой. И если он не хочет, чтобы король отрубил ему голову или Тревор прирезал где-то на узких улицах Кальвиля, ему нужно избавиться от этого желания.
— Вик, я всё понимаю, королева, и всё такое… Но это и правда глупо, — Корин Блайт нашёл Викфорда позже, когда тот смывал в ручье с себя кровь и сажу. — Надо решать, что делать дальше. Мы лишились двух бойцов, и если отпустим этого полудурка, то сколько их ещё придёт по нашему следу? Эти клятые балериты по нюху нас чуют, что ли! Я тряхнул Куна, что он думает на этот счёт, он сказал, что, может, по следам нашли, а может, у них заклинатель какой есть, кто слышит лес или ещё одна фрэйя. Не всех этих ведьм, похоже, сожгли. А мы тут как на ладони, надо скорее выбираться на рокаду, поближе к гарнизонам. Кстати, тот второй помер. А этого полудурка… слышь, Вик? Может… отпустим для вида. Я там в лесочке, прирежу его, раз уж такое дело. Никто и не узнает.
— Нет, — Викфорд стёр капли с лица и посмотрел на своего ларьета, — пусть живёт. Я обменял его жизнь на милость будущей королевы, кто знает, как скоро она нам понадобится. А насчет следов, у нас же есть фрэйя, — он прищурился, — так воспользуемся этим.
— Хм, может быть… а если она нас надурит? Она же бешеная! — Корин сплюнул на траву и поправил ремень. — Хоть и будущая королева.
— Я с ней поговорю. Хочет сохранить жизнь этому блаженному — поможет нам, — он криво усмехнулся и пошёл к лошадям.
Будущая королева!
Его королева…
Вот это его и бесило…
…её власть над ним, данная этим браком. То, что она уже почти его госпожа, что она вольна распоряжаться его жизнью. И будь он в столице в свите придворных герцога, не знай он её вот так близко, наверное, это не было бы так мучительно. Но здесь, на краю мира, посреди врагов, после всего что произошло, эта мысль просто глодала его изнутри. Не хотел он, чтобы она была для него королевой. Чтобы чувствовала себя его королевой. Не хотел, чтобы имела власть над ним, потому что хотел...
