Худой изо всех сил напрягся и развернул Билла.
– Твою мать, – с ужасом прошептал Билл.
Несколько мгновений он просто смотрел вперед, а затем глянул на Кристи, которая застыла, глядя на лежащее перед ними тело девушки. Казалось, та мертва, но вот ее рука шевельнулась и один уцелевший глаз открылся. Так пленники просидели больше минуты, пропуская мимо ушей разговор убийц. Девушка лежала, съежившись на полу у дивана. Ее шею окружало железное кольцо, к которому была приделана цепь. Она смотрела на Билла единственно целым, но кровавым глазом, а пленник смотрел в ответ. Это было самое жуткое зрелище, которое доводилось видеть Биллу. На худом искалеченном теле виднелись синяки, опухшие суставы, разбитые скулы на лице. Она обреченно смотрела в глаза Билла, словно он был причиной всех ее мучений.
– Эта девушка гостит у нас уже больше месяца, – сказал Бородач. – Посмотрите, как жизнь ее потрепала. Скоро придет и ее черед.
Бородач вышел вперед и стал между Биллом с Кристи и пленницей. Он достал пистолет и направил его в сторону лежащей девушки. Пленница медленно приподнялась и приблизила свою голову к оружию, коснувшись лбом дула пистолета.
Бородач нажал на курок. Билл и Кристи вздрогнули, когда услышали щелчок, но пистолет оказался незаряженным.
– Хмм… Придется тебе подождать еще, – улыбаясь, произнес он.
Бородач не придал значения пристальному взгляду пленницы, которая только и ждала, когда он приблизится к ней. Девушка резко вытянула руку и полоснула длинными ногтями по лицу убийцы от лба до подбородка. Кровь хлынула из глубокого пореза.
Бородач с размаху ударил пленницу рукоятью пистолета по голове, и та распласталась на полу.
– Ах ты, тварь… – заскулил он.
Комната заполнилась стонами раненого, пританцовывающего от боли.
– Тебе не помешало бы в больницу, – сказал Худой непринужденным тоном, с которым обычно комментируют очевидные вещи, пока Бородач смотрел на свое отражение в окне.
– Мать твою, – испуганно произнес Бородач, отняв мокрую ладонь от окровавленного лица. – Мне плевать, что вы с ними сделаете, но ее, – он указал красной рукой на неподвижное тело на полу, – ее не смейте даже трогать.
– Я с тобой разберусь позже, сука, – проревел Бородач. – Ох, я с тобой разберусь.
Он подошел к приходящей в себя пленнице, попутно заливая пол кровью.
– Мы еще встретимся с тобой, и клянусь, эта встреча будет нашей последней, но очень яркой, – с этими словами, зажимая ладонью лицо, Бородач поспешил к выходу из хижины.
Как только звук отдаляющейся машины стих, убийцы оживились, бурно обсуждая произошедшее у них на глазах.
– Говорил же, с ней нужно быть осторожней, – гордо произнес Худой.
– Ну да, этот параноик оказался прав, – тут же отметил Гарри, кивнув на Худого.
– А с этими что делать? – спросил Высокий.
– Джон, он же сказал никого не трогать, – ответил Худой.
– Заткнись, он говорил про нашу старую знакомую, – парировал Гарри, – разверни их, Худой.
Тот нехотя направился к пленникам и, стиснув зубы от тяжести, развернул стулья к входной двери.
– Наконец-то мы первые начнем, – произнес Гарри, жадно потирая ладони.
Он медленно поплелся к пленникам, обнажая золотые зубы.
– Отпустите нас, отпустите нас… – запаниковав, взмолился Билл.
Он попытался ударить приблизившегося убийцу ногой, но обнаружил, что ноги связаны еще крепче, чем руки.
Лампочка, висевшая в центре комнаты, несколько раз моргнула и начала тускнеть пока совсем не погасла. В комнате, как и во всей хижине, стало темнее, чем на улице.
