Верная Богу, Царю и Отечеству - страница 67

100.

Эта телеграмма как нельзя лучше отражает глубинные устремления духа православного русского крестьянина Григория Распутина. Чтобы лучше это понять, позволим себе сделать небольшое пояснение к словам телеграммы. Как истинно русский человек, т.е. глубоко верующий и православный, верный сын своего Отечества, беззаветно преданный своему Царю, обнаруживая духовную зрелость и опытность, Григорий Ефимович призывает Анну Александровну в сем важном деле, где по глубокому убеждению русского сердца духовные чаяния сливаются воедино с государственным благом, прибегнуть к помощи небесных покровителей Земли Русской, имеющих сугубую благодать предстательствовать пред Святой Троицей за Русский Народ – Царя Иоанна Грозного и Патриарха Ермогена, давно и с любовью почитаемых в народе, о чем и свидетельствует данная телеграмма.

Патриарх Ермоген был прославлен в царствование Николая II, при его активной поддержке, тогда как утвержденные на высочайшем уровне планы всецерковного прославления Царя Иоанна, как и боярина Михаила Романова (по свидетельству Сергея Фомина) были перечёркнуты революцией. Отметим, что Царь Иоанн Васильевич Грозный почитался православным русским народом как святой не только в Москве, но и в других пределах Русской земли101.

Вслед за святыми заступниками русского народа Григорий Ефимович возлагает свои надежды на Батюшку Царя, не сомневаясь в его полном понимании народных чаяний и скорой поддержке народных инициатив.

В последних словах телеграммы Григорий Ефимович намекает на те трудности, которые связаны с торможением дела прославления со стороны Святейшего Синода. Это сопротивление было вызвано тем, что инициатива прославления, как считали члены Святейшего Синода, исходила от Распутина, одно имя которого вызывало чувство неприязни и протеста как со стороны светской общественности, так и со стороны некоторых представителей церковных кругов. Однако, это было ошибочное мнение. Инициатива, как уже было сказано, на высочайшем уровне принадлежала Н. А. Ордовскому-Танаевскому. Григорий Ефимович выступал лишь в роли ходатая пред Царем, или ходока от простого православного народа по этому делу. Обращение же его к Царю через Анну Александровну Вырубову связано с надеждой, что Царское вмешательство, как это было не раз, позволит скоро преодолеть сопротивление вольных или невольных противников канонизации великого сибирского святого и тем самым удовлетворит сокровенным духовным чаяниям православных земляков. Что и произошло к великой духовной радости тоболян и всего русского народа, несмотря на то, что эта канонизация предварила начало страшной революции, явившись последним великим духовным событием в царствование Николая II, которое по Промыслу Милостивого Бога призвано было укрепить дух русских людей перед началом великих испытаний.

Причинами, изложенными выше, объясняется также и враждебное отношение со стороны тех же кругов к Тобольскому епископу (с 1916 г. – архиепископу Тобольскому и Сибирскому) Варнаве (Накропину), выходцу из семьи олонецких крестьян. Владыка на своем уровне, в Святейшем Синоде, поднял вопрос о прославлении святителя Иоанна Тобольского.

Как хорошо известно, епископ Варнава был дружен с Г.Е. Распутиным, пользовавшимся его святительским благословением и поддержкой. Дружба с Распутиным, которая ставилась в вину Тобольскому владыке, явилась причиной торможения со стороны обер-прокурора Св. Синода А.Д. Самарина и некоторых членов Синода вопроса о прославлении святителя Иоанна, несмотря на то, что постановление о его канонизации было принято Синодом еще в 1914 году. Но поскольку никаких конкретных указаний от Св. Синода в течение длительного времени не последовало, то летом 1915 года владыка Варнава обратился непосредственно к Государю с просьбой разрешить прославить святого в Тобольской епархии. Его Величество не замедлил дать Высочайшее разрешение, и святитель Иоанн был канонизирован.