Вот только внутри появляется неприятное ощущение, что я поступаю, как мой бывший: смотрю в глаза человеку и готовлюсь вонзить ему болезненный нож в спину.
8. Глава 7. Виктор
Глядя на Веронику, я не мог понять, что именно опечалило её. Вроде бы она мечтала получить эту работу, но как только я положительно ответил, мгновенно помрачнела. Неужели, рассчитывала, что я откажу? Или сказала мне не всю правду? Покоя не даёт и мысль, что Шолохов делал в медицинском центре?.. Могла ли Ника сообщить ему, что будет там и назначить встречу?
После того, что случилось в моей жизни, я не могу всецело доверять кому-то. Больше уже я не стану открывать кому-то душу. Хватит. Горький опыт научил, что всем вокруг плевать на твоё распахнутое сердце.
— Вероника, всё в порядке? — спрашиваю я, а она вздрагивает и кивает.
— Я надеюсь, что оправдаю ваше доверие.
Наказание или дар, но я слишком тонко чувствую людей. Сейчас я вижу, что Вероника подавляет внутри какие-то страхи. Она пытается быть откровенной со мной, но в то же мгновение мне кажется, что скрывает самое главное. Именно это отягощает её душу, мучает, рвёт изнутри. Вот только что это? Я был уверен, что она говорит правду о своём отношении к Шолохову и связи с ним.
— Мне тоже хотелось бы верить в это. Меня слишком часто предавали в этой жизни. Не хотелось бы в очередной раз получить неожиданный удар по голове.
Вероника приоткрывает рот и тут же закрывает его. Она хватает вилку и приступает к еде, а я всё думаю — почему я оставил её? После заверений психолога, что такая женщина точно не подойдёт на роль няньки моей дочери, я должен был сразу отказать, но не смог. Внутри подсказывало что-то, что я делаю верный шаг.
Телефон звонит, и я напрягаюсь, видя на экране имя бывшей жены.
Алла.
Хочу сбросить, но не могу этого сделать. Возможно, она звонит, чтобы обсудить детали нашей сделки. Мне нельзя держать её на расстоянии сейчас. К сожалению, от этого зависит будущее маленького человечка.
— Простите, Вероника. Я должен отлучиться ненадолго.
Встаю из-за стола, нажимаю на кнопку ответа и спешу выйти из кафе.
— Витя, дорогой, как твои дела? С дочкой справляешься? Не устаёшь с ней? — щебечет Алла, а в её голосе звучит ехидство.
— Ты ведь не ради этого звонишь, правда? Сомневаюсь, что тебя на самом деле интересуют мои дела.
Мне сложно говорить с бывшей спокойно, потому что наше расставание нельзя назвать дружеским: она предала меня.
— Ты сама проницательность. Я хочу поговорить с тобой о нашей сделке. Мне кажется, что ты предложил слишком низкую цену за дочь… Пятикомнатная квартира в центре и машина класса люкс отнюдь не предел моих мечтаний. Я хочу больше, Витя…
Я сжимаю трубку, и пластик скрипит от силы, которую мне сложно рассчитать в этот момент. Хмурюсь и стараюсь вдохнуть побольше воздуха в лёгкие. Нервничать мне точно нельзя. Алла пытается заставить меня слететь с катушек, но у неё ничего не получится. Если будет сходить с ума, нам придётся судиться.
— А не слишком ли велики твои запросы? — спрашиваю злым голосом я.
— А ты думаешь, что ребёнок стоит так мало? Ты хотя бы знаешь, что я испытала, когда рожала её? Когда вынашивала и лишала себя многих удовольствий? Ну нет, Витенька, я тебе за такую подачку дочь не отдам. Я хочу пакет акций в твоей компании. Пятьдесят процентов. Ты подумай, я не прошу давать ответ сразу, но слишком уж не затягивай, ведь я в любой момент могу приехать и забрать у тебя Соньку. Всё, мне пора. Не люблю, но целую. К этому ты уже привык, правда?
