Алла сбрасывает, а я стою как вкопанный и продолжаю прижимать телефон к уху. Я слишком сильно устал, чтобы сейчас спорить, но как же мне хочется поставить эту дрянь на место. Вот только у неё все козыри в рукаве, а у меня… У меня дочь, укравшая сердце с самого первого взгляда. Дочь, которую Алла может забрать у меня из-за одного небольшого секрета.
Выйдя из кафе, какой-то мужик толкает меня плечом и фыркает сквозь зубы, чтобы я не загораживал проход, а у меня даже сил, чтобы поставить его на место, нет. Вот только я вспоминаю о Веронике, дожидающейся меня в кафе, и спешу вернуться туда.
— Всё в порядке? — спрашивает женщина и делает несколько глотков воды, взволнованно глядя на меня.
— Да. Всё хорошо. Появились кое-какие личные проблемы, но к вам они не имеют совершенно никакого отношения. Как только вы закончите с обедом, поедем за вашими вещами. Сегодня я могу пропустить работу, чтобы убедиться, что вы действительно справляетесь с ролью няни.
— Я могу ехать прямо сейчас.
Вероника косится на недоеденную порцию рыбы в тарелке, и я понимаю, что аппетита в это мгновение нет не только у меня. Видимо, девчонка испугалась, что мне позвонили из медицинского центра. Ей есть что скрывать от меня? Щурюсь, глядя на женщину, а она уже мечтательно улыбается и смотрит в окно.
— Тогда поехали. К чему тратить столь драгоценное время?
Оплачиваю счёт, и мы едем к дому Вероники. По пути я пытаюсь успокоиться и придумать хотя бы какую-то управу. Как мне поставить бывшую жену на место, а самое главное — защитить себя от повышения её аппетита, который, как говорится, приходит во время еды. Алла наверняка выдвинула не первое требование. Решила оставить меня без ничего? А что, если она работает на кого-то из моих конкурентов?
— Виктор, — Вероника кладёт руку мне на колено, но мгновенно одёргивает её и краснеет, стоит мне повернуться и мимолётом взглянуть на неё.
— Что? — спрашиваю раздражённым голосом.
— Вы проехали уже мой подъезд и чуть не сбили кошку, перебегавшую дорогу. С вами точно всё в порядке?
Я притормаживаю машину и чувствую, что кончики ушей горят. Никакую кошку я не видел, но теперь замечаю, что та сидит на тротуаре и вылизывает лапу, а бабушка, склонившаяся над ней, показывает мне кулак. Неужели я на самом деле пропустил эту кошку и чуть не лишил жизни? Мне точно следует взять себя в руки. Алла не сможет лишить меня дочери, я не позволю ей сделать это.
— Всё хорошо. Правда, — киваю я. — У меня возникли кое-какие личные проблемы, но я уверен, что смогу решить их максимально быстро. Мне не нужна помощь или жалость. Я справлюсь сам. Собирайте пока вещи, а я сделаю несколько важных звонков.
Вероника кивает, выходит из машины и семенит к подъезду, который я умудрился проехать, задумавшись о проделках своей бывшей жены. Если я не сумею сконцентрироваться в ближайшее время, то снова подсяду на успокоительные.
Нет.
Я должен успокоиться ради дочери.
И если потребуется, я отдам Алле всё, только бы Соня осталась рядом со мной.
А может, попробовать использовать блеф, предложив бывшей забрать девочку?
Последняя мысль отчего-то заставляет улыбнуться.
Наверное, она единственная верная.
Хотя бы так аппетиты бывшей жены снизятся, и она поймёт, что торговаться со мной себе дороже. В том, что дочь ей не нужна, я уверен, ведь Алла никогда не походила на любящую и заботливую мать.
Я даже немного оживляюсь от последней мысли и решаю, что должен как можно быстрее воплотить её в реальность. Как запоёт птичка, если услышит, что я решил оставить ребёнка матери? Вот только радость как рукой снимает: у меня ведь даже язык не повернётся сказать такие слова. Как можно вообще торговать живым существом? Своим ребёнком?
