— Любимый, — сказала я. — Мы оба с тобой узнали, что такое настоящее зло.
— Ты имеешь в виду лунного мага? Прости, но этот вопрос спорный, ведь он же все-таки нас не убил…
— Погоди, — выставила я руку. — Этот вопрос мы еще непременно обсудим. Но в любом случае современное телевидение может стать для неокрепшего разума ребенка злом куда бо́льшим. Я слишком привязалась к Галчонку, чтобы поступить с ней столь жестоко. Поэтому, дорогой мой, никакого телевидения! Лишь старая добрая магия плюс твой педагогический талант.
— Но…
— Хочешь котлеток?
— Непременно.
— Тогда время пошло. Мама мыла раму и так далее.
Уже надевая старые растоптанные туфли, я попросила:
— И никому не открывайте! Даже если будут в дверь колотить — не подходите, сидите тихо, как мышки.
— А если это будешь ты? Как же мы об этом узнаем? Видимо, нам придется сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…
— Ничего вам не придется, — помотала я головой и показала запасной ключ, который только что достала из тумбочки, — я сама открою. Ваша задача одна — русский язык. На остальное не отвлекайтесь. Приду — проверю!
После этого я уточнила еще раз, что нужно купить, прикинула, на что из «хотелок» хватит денег, вздохнула и отправилась в путь, решив, что сориентируюсь в магазине. И лишь когда вышла во двор, поняла, что до магазина еще нужно дойти. Дело в том, что черная дворняга с белыми пятнами возникла передо мной, словно все это время сидела и дожидалась, когда я выйду.
Первым желанием было развернуться и шмыгнуть обратно в подъезд. Но это сразу показалось мне плохим решением — если уж собака сидела здесь так долго, ничто не помешает просидеть еще столько же, а у меня гости не кормлены, да и сама я — тоже. Нужно было как-то отогнать псину. Вот бы снова кто-нибудь сбросил сверху вазу!
Подумав так, я вспомнила вдруг Гошину оговорку, которой не придала сразу значения: «…сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…» Опять! Получается, что они уже за мной наблюдали? Значит, мне не показалось, что в окне кто-то мелькнул… Но тогда и вазу скинул кто-то из моих венценосных гостей: или Галя, или сам Гоша. Мою любимую вазу! Ну я их поучу русскому языку, когда вернусь! Хотя... Они ведь спасли меня от собаки, а не просто так дорогой посудой разбрасывались. Но сейчас-то у меня не было ничего, чем можно было бы швырнуть в эту приставучую дворнягу.
Правда, собака на сей раз вела себя не очень агрессивно. Она определенно узнала меня и начала было рычать, но тут же и перестала, удивленно наклонив голову: мол, чего это с ней — была в таких прикольных веточках, а теперь вдруг стала как все?
— Да, собака, — ответила я на ее немой вопрос, — я обычная девушка, а совсем не пугало. Пропустишь меня?
— У-г-мм… — издала неопределенный звук псина, явно еще не решив, как ей поступить.
— О! — придумала я. — А ты хочешь колбаски?
Собака радостно гавкнула.
— Во-от! — расплылась я в улыбке. — Обещаю, что угощу тебя кусочком колбасы, но для этого мне нужно сходить в магазин и купить ее. А магазин там, — показала я в нужную сторону. — Пропустишь?
Удивительно, но собака будто и впрямь поняла мои слова. Она отошла в сторону, и снова гавкнула: иди, дескать, но без колбасы не возвращайся.
Правда, когда я прошла половину двора и, не выдержав, оглянулась, дворняга деловито трусила следом — видимо, колбаса для нее была не той темой, в которой можно полагаться на волю случая.
