– Питер, – прошептала я, и слезы еще сильнее стянули горло, словно пытаясь задушить. Не задумываясь, я бросилась к нему в объятья, желая убедиться, в том, что он настоящий, не мираж и не моя больная фантазия. Теплый, уютный, Питер, сжал меня в объятьях, крепко прижимая к себе, и целуя в макушку, как прежде. В этом миг, мир, перевернутый вверх дном, встал на ноги. Не смотря на то, что все не так, все по другому, я не та и он, но мир стал прежнем, к которому я привыкла, и без которого никак не могла. С этой пустотой внутри меня покончено, ее больше нет. Нет!
Я все крепче и крепче прижималась к нему, боясь, что он вот-вот снова исчезнет навсегда, только боюсь это навсегда, я уже не выдержу.
– Как ты мог! – сквозь слезы прорычала я, оторвавшись от друга и больно стукнув его по груди.
– Я чуть с ума не сошла, я похоронила тебя, и нет! Я даже в клинику на несколько дней легла, чтобы вылечить свое сумасшествие, – все так же колотя его по груди, кричала я.
– Прости, Эм, – выдавил он из себя виновато, даже не уклоняясь от моих ударов, понимая, что каждый из них заслужен.
– Я хотел тебе рассказать, но последнюю неделю ты была не ты, не слушала меня, только злилась, на то, что я женюсь.
– Нет, – прорычала я, – я злилась не потому, что ты женишься, а потому, что бросаешь меня!
– Эм, я столько раз тебе намекал, на то, что скоро наша с тобой жизнь изменится, но ты словно заколдованная была и не слышала ничего из того что я говорил! – возмутился Питер в ответ.
Я отстранилась от него, пытаясь вспомнить то время, и его предупреждения.
– Последний шанс предупредить тебя был на кладбище, во время похорон, Мия хотела сделать это, но мы видели твою неприязнь к ней и понимали, что ты слушать не станешь, поэтому я решился сделать это сам, но напугал тебя, больше чем мы ожидали.
– Пит, – прошептала я, – прости, – и бросилась к нему в объятья.
– Нет, Эм, – обнимая меня так же крепко, прошептал Питер в ответ, – это ты меня прости, я должен был найти способ тебе все объяснить, но был настолько занят собой и Мией, что все время откладывал этот разговор на потом, верил, что еще будет время, я поступил как эгоист. Но теперь ты здесь и все хорошо. Надеюсь, ты сможешь меня простить?
Я не могла больше злиться на него, ведь он здесь и жив, разве может быть в мире, что то лучше и важнее этого?
– Конечно, я прощаю тебя, – всхлипывала я, зарывшись носом в грудь друга.
– Так, так…, – раздался низкий мужской голос вдали коридора, – стоило отойти на пару минут, как моя жена уже на шее у другого мужчины, да еще и обнимает его с такой страстью и целует!
Нежный и теплый голос мужа отозвался во мне небывалой радостью, но боязнь исчезновения друга никак не давала мне отпустить его из своих трясущихся рук. С трудом все же сделав это, я обернулась и сквозь слезы, которые почему-то никак не прекращались, увидела, Джона подходящего к кабинету.
Не могу сказать, что лицо его светилось от счастья, скорее он не обрадовался увиденному, но надеюсь, смог понять меня и мои чувства.
– Не волнуйся, Джон, я слежу за ними, – улыбнулась Мия, и подошла к Питеру, чтобы взяв за руку мужа и освободить из моих объятий, которые судя по ее виду тоже ее не радовали.
Джон, последовав ее примеру, подошел ко мне, протянул ладонь.
– Ты все знал, – возразила я, показательно убирая свою руку подальше от него, – и не сказал мне! Разве так поступают любящие люди?
