Но ведь он столько сделал для меня, спас на кладбище, от чуть не сбившего автомобиля, от сумасшедшего на станции, и если верить в его теорию о переселении душ, то искал всю жизнь, и все что просит взамен, это моя любовь.
Не знаю, как быть, как не разочаровать его, но при этом дать понять, что я не готова сделать следующий шаг, хоть он уже и был сделан мной однажды?
– Ты все же меня боишься? – вдруг спросил Джон, обнимая меня за талию и чувствуя мою дрожь. Видимо ему было не выносимо мое молчание всю дорогу, ведь он все время, не отрываясь, смотрел на меня.
– С чего ты взял? – в недоумении ответила я.
– Думаешь, я не замечаю, как ты начинаешь дрожать, всякий раз, как я к тебе прикасаюсь?
– Я не дрожу! – вздрогнув от его прикосновения к моей щеке, возразила я.
– Хорошо, – задумчиво улыбаясь, сказал он, и остановился.
– Тогда, если ты на самом деле меня не боишься и не дрожишь, когда я рядом, то посмотри мне в глаза.
Он повернул меня к себе, и посмотрел пристально, не отводя взгляда, не моргая, совершенно обезоружив меня этим. В этот миг я поняла, что теряю почву под ногами, словно земля медленно отдаляется от меня, и я вот-вот окажусь в невесомости. За долю секунды дрожь все сильнее охватывала каждую клеточку моего тела, заставляя его содрогаться.
– Вот видишь? – все так же улыбаясь, спросил он.
– Ты дрожишь! Но я знаю, как это исправить! – улыбка ни как не покидающая его лица, словно была с ним одним целым, расплылась еще шире.
– Как…, – только и успела произнести я, но, не дав мне опомниться, закончить свой вопрос, он поцеловал меня, неожиданно горячо, но вместе с тем нежно, страстно, ласково, все во мне стало таять и замерло на миг, захватываемое горячей волной желания.
Его объятия, запах, поцелуи, разве может быть, что-то прекраснее этого?
– Вот видишь, – прошептал он, отстранившись от меня, – ты больше не дрожишь.
И действительно, я не дрожала, по крайней мере, первые десять секунд после его поцелуя. Потом дрожь снова вернулась ко мне, охватив с новой силой, а в груди родилось странное чувство, как будто она вся охвачена огнем и горит внутри.
– У меня есть не большой сюрприз для тебя, – все так же тихо сказал Джон, улыбнувшись.
– Пойдем, я покажу тебе, нечто волшебное.
Отстранившись от меня, он развернулся на каблуках и быстрыми, решительными шагами пошел прочь по не знакомому коридору.
Постояв секунду, не понимая, что делать дальше, я положила ладонь на губы, помнящие его тепло и не решительно, последовала за ним.
Этот человек, или кто он есть на самом деле, был невозможен! Разве можно так издеваться над девушкой, которую ты « очень любишь»? Быстрые и решительные шаги отдаляли высокую фигуру с каждой секундой быстрее, я же словно черепаха, плелась где-то в хвосте, пытаясь нагнать гепарда, в этой нелепой гонке за сюрпризом. – Ненавижу сюрпризы! – раздражаясь, думала я, посылая свое негодование ему в след.
Я была уверенна, эта гонка доставляет ему удовольствие, и прямо видела сквозь густую шевелюру, надменную и самодовольную ухмылку, поселившуюся на прекрасном лице. Больше всего раздражало, что я ни как не могла догнать его, даже просто сократить постоянно увеличившееся между нами расстояние, не перейдя на легкий бег. Я очень старалась делать это не заметно для моего проводника, хоть и понимала, насколько это глупо, и как сильно его веселит.
При всем моем негодовании, ладонь, которую он выпустил из своей руки, так и жгло, хотелось снова взять его за руку, почувствовать ее тепло. Кажется, прибавь шагу, догони его и возьми желаемое, но что-то не позволяло мне этого сделать. Гордость, глупость, страх?
