Рука Джона плавно опустилась на мой подбородок, осторожно приподняв его. Наши взгляды встретились, разнеся по всему телу легкую волну тепла. От этого ласкового взора хотелось раствориться в дуновении ветра, исчезнуть, словно капля росы на пылающем солнце.
Но он только улыбнулся в ответ, словно услышал давно всем известную истину, и только я узнала о ней последней.
– Да, милая, – зарываясь в мои волосы лицом и крепко обнимая, прошептал он, – я тоже тебя люблю и уже очень давно.
Каждый день, прожитый без тебя, был для меня испытанием, но теперь, когда ты рядом и ничего не помнишь о нас, это еще более серьезное испытание для меня, не прикоснуться к тебе, когда хочется, не поцеловать, не…, – тут он осекся и только крепче обнял меня.
С каждой секундой проведенной рядом с ним во мне просыпались все более сильные чувства к этому человеку, и я уже не могла себя убедить в том, что это не правильно, что совсем его не знаю. Все внутри меня говорило, что он нужен мне, я хочу его себе всего без остатка, и как бы разум не твердил мне обратное, все мое существо тянулось к нему.
– Тебе надо научиться летать, – выпустив меня из объятий, констатировал Джон.
– Летать? – воскликнула я.
– Да, милая, или ты думаешь, что у нас крылья для того, что бы дырки в одежде делать?
– Нет, но…
– Ну, вот и хорошо, тогда не спорь со мной, а делай все, что я тебе скажу.
– Начнем, скажи мне, ты чувствуешь свои крылья?
– Да, – немного поразмыслив, ответила я.
– Это уже хорошо, улыбнулся он.
– Тогда попробуй их расправить, вот так, – Джон в считанные секунды раскрыл свои огромные черные как смоль крылья, за его спиной. Как он был прекрасен в этот момент, словно он был не настоящий, как персонаж из фильма или книги, сошедший ко мне. Я ни как не могла поверить, что этот человек, или кто он есть на самом деле, сейчас стоит пере домной и может принадлежать мне, если я этого захочу. Такой мужественный, страстный, как он мог только посмотреть на меня, неужели во всей Вселенной, не нашлось девушки лучше, чем я. Меня опять затрясло с новой силой, руки похолодели и намокли, ноги подкосились, а сердце стало стучать, так бешено, что казалось, вот-вот выпрыгнет из моей груди. Сколько можно, так мучить саму себя. Я боролось сейчас только с одним желанием, подойти и обнять его, и от этого становилось страшно.
– Эм, позвал он меня, я даже вздрогнула от неожиданности, – мне кажется, что ты задумалась о чем-то не том, и судя по твоему взгляду, совсем не о том. Сначала, я научу тебя летать, а потом, мы с тобой вернемся к тому, о чем ты сейчас думаешь, – констатировал он, улыбаясь.
Я хотела возразить, но поняла, что это бесполезно, все мои тайные мысли, как оказалось, были написаны у меня на лице, и от этого становилось не просто страшно, а жутко.
– Хорошо, – прошептал Джон мне на ухо, обходя и обнимая меня за плечи.
– Попробуй расправить крылья.
Я попробовала, но ничего не вышло, попробовала снова и снова, все было бесполезно.
– Ничего не выходит, – взмолилась я, глядя на мужа, – это не возможно, я никогда не научусь.
– Брось, ты обязательно научишься, ведь это так же естественно для тебя, как дышать, есть, думать.
